А. Гачикус

 

Пролетариат

и

рабочая

аристократия

 

 

 

 

2006 г.
Оглавление.

 

1.     Маоисты о рабочей аристократии……………………………………………………3

2.    Марксизм-ленинизм и вульгарная политэкономия…………………..16

3.    Рабочеаристократический социализм на примере отдельных его представителей…….………………………………………………………………………30

4.    Из новейшей истории российского революционного движения……………………………………………………………………………………………….119

5.    Литература……………………………………………………………………………………………133

 

 

 

 

1. Маоисты о рабочей аристократии.

Рассмотрим статью маоиста Торбасова «Что пишут о рабочей аристократии в англоязычном Интернете». Он приводит цитату и тут же её «критикует»:

 

««ВСЯ эксплуатация «измеряется прибавочной стоимостью», которая может быть «абсолютной» или «относительной». Дело не в угнетении. Конечно, некоторые рабочие (негры, женщины, третий мир и т.д.) более угнетены, чем прочие. Но, как ни парадоксально, они могут быть менее эксплуатируемы, потому что они менее производительны и хозяева могут поэтому извлекать из них меньше прибавочной стоимости» (http://archives.econ.utah.edu/archives/marxism/2003w05/msg00287.htm) — какая мерзкая, расистская позиция!!! А ведь, в сущности, к ней сводятся взгляды огромного количества партий».[1]

Торбасов, как видим не нашёл ничего лучше, как пуститься в морализирование: как, мол, господа, вам не стыдно (кстати, угнетённое положение чернокожих в США вызывает праведный гнев и у Жириновского, не только у Торбасова)… Но морализирование – не довод. Он цитирует ещё одного автора, который пытается ответить на этот вопрос, но не может. «Забавно. Коммунисты, действительно, в массе не знают, что ответить на эти вопросы, колеблются, ставят вопросительные знаки…», - пишет Торбасов, но сам не отвечает. Далее он цитирует «очень верное замечание» из одной статьи:

«К сожалению, значение ленинской теории оппортунизма и его детализация в анализе рабочей аристократии было, вообще говоря, утрачено левыми США — часто искажённая до неузнаваемости и для всех практических целей отброшенная как центральный компонент классового анализа… Возможно, нигде ленинская цельная теория рабочей аристократии не ставилась под вопрос, открыто не отрицалась… более, чем в коммунистическом движении США. В результате, существует мало согласия не только о специфическом характере рабочей аристократии в США, но даже о её существовании! Сам термин выпал из обращения и многие считают его гнусным оскорблением (или в худшем случае попыткой «создать и углубить искусственный раздел американского рабочего класса»!), а не научной категорией, обязательной для любого конкретного классового анализа империалистической страны». [2]

Замечание действительно очень верное. Но Торбасов ни слова не говорит о России: ведь и в СССР в своё время понятие «рабочая аристократия» «исчезло»! Мне скажут: ведь это – статья об англоязычных странах. Ладно, ниже мы посмотрим, что же пишет Торбасов о России.

      А пока что посмотрим перевод с английского О. Торбасовым маоистской статьи «Неравенство в США растёт;
неравенство в мире ещё намного больше».  В этой статье приводится несколько графиков. Я не буду здесь приводить эти графики, лишь расскажу о них.

1-й график показывает распределение доходов среди населения в США в 1972 и в 1998, в Бразилии в 1998 и в мире в целом в 1990. Из графика видно, наибольшее неравенство (точнее: отклонение доходов широких народных масс, включая середняков, от среднестатистических, или, другими словами, доля богатейших 10% населения) было (по убыванию): в мире в целом в 1990, потом – в Бразилии в 1998, потом – в США в 1998, потом – в США в 1972. Маоисты делают из графика вывод:

 

«На графике вы можете видеть, что уровень неравенства увеличился в США с 1967 г. до 1996 г. Однако это изменение было весьма небольшим в сравнении с разрывом между неравенством в США и неравенством в Бразилии (имеющей среди крупных стран наибольший уровень неравенства)… неравенство между странами больше, чем даже в стране с самым большим неравенством, и намного больше, чем в США, несмотря даже на значительное увеличение неравенства в них за последние 30 лет… Это — один из признаков, на которых мы основываем своё заключение, что национальные противоречия являются главными в мире в настоящее время. Они — самый большой источник неравенства в мире». [3]

Итак, «усиление неравенства в США произошло, но оно не такое большое, как разрыв между неравенством в США и неравенством в Бразилии» - говорят нам маоисты. И делают отсюда вывод: «классовые противоречия отходят на 2-й план, на 1-й выходят национальные».

Это – вывод великорусского шовиниста, антиамериканиста.

На самом же деле из графика мы видим, что произошло усиление неравенства в США, приближение США по уровню неравенства к Бразилии (кстати, по нашим сведениям уровень неравенства в США в 1957г. был выше, чем по сведениям маоистов в 1972 [4]). «Национальные противоречия растут быстрее классовых» - утверждают маоисты, и объявляют классовую борьбу второстепенной по сравнению с национальной (антиамериканской, разумеется). На самом же деле, как можно сравнивать рост национальных противоречий с ростом классовых, что идёт быстрее, а что медленнее, если оба процесса идут в ногу, параллельно? Как можно говорить «неравенство между странами больше, чем даже в стране с самым большим неравенством», сравнивать неравенство внутри страны с неравенством между странами? Как можно одно с другим сравнивать? Допустим, что мы сравниваем богатейшие 10% внутри страны и беднейшие 10%, но можно ли точно также сравнивать богатейшие нации с 10% населения планеты с беднейшими нациями с 10% населения планеты? Нет, ибо доля угнетённых наций и наций угнетающих в населении планеты изменяется. Это – всё равно, что сравнивать граммы с метрами, и маоисты, используя «наглядные средства» (графики), эти дешёвые рекламные трюки, придают видимость «научности» своему антиамериканскому национализму, своему замазыванию классовой борьбы.

Про США признавалось даже в буржуазных СМИ, что, являясь страной наибольшего богатства, они являются и страной наибольшей нищеты – а маоисты в самых наихудших традициях антиамериканизма (т.е. российско-китайского социал-империализма) замазывают это.

Здесь нельзя не вспомнить ещё об одном софизме нашей российской «науки»: мол, нигде в мире, даже в Африке, нет такого неравенства как в России, как будто классовое неравенство – признак неразвитого капитализма. На самом же деле в США в 1957г. беднейшие 10% населения получали 1% дохода, богатейшие 10% населения – 30% дохода [5]; тогда как в России в 2003г. – соответственно 2% и 30% [6].  

Т.о., выпячивая достаток средних слоёв США, маоисты затушёвывают классовое неравенство и нищету в США.

Вывод из данного графика, вынесенный в заголовок - «Неравенство в США растёт; неравенство в мире ещё намного больше» - вообще смысла не имеет. Действительно, как это понимать? Что «неравенство в США растёт, а в мире неравенство растёт  ещё больше, быстрее»? Но на графике не приводится рост, изменение неравенства в мире, приводится лишь само неравенство.

Или же это надо понимать в смысле «неравенство в мире больше, чем рост неравенства в США»? Тогда тем более бессмыслица – сравнивать изменение неравенства (в США) с самим неравенством (в мире). Это всё равно что сравнивать скорость (изменение расстояния) с расстоянием.

Мы же, марксисты-ленинцы, признаём усиление разрыва между угнетающими и угнетёнными нациями по уровню валового общественного продукта на душу населения, но, в отличие от маоистов, не путаем этот разрыв с разрывом между доходами «граждан», представителей угнетающих и угнетённых наций, т.к. помним, что «граждане», представители угнетающих наций делятся на классы.  

2-й график показывает рост доли семей с доходами свыше 100 тыс. долл. в год (в ценах 1999), отдельно – белые, отдельно – чёрные. Из графика видно, что среди белых эта доля возросла с 5,5%  в 1972 до 13,8% в 1998, а среди чёрных – с 1,5% до 6%. Маоисты делают вывод: «внутри США существует всё более крупная и крикливая группа богатых белых, которые, как мы знаем, политически преданы империализму и статус-кво». [7]

Во 1-х. Маоисты, говоря о реальных доходах (приводя доходы к единым ценам 1999), ничего не говорят об относительных доходах – о том, что и общественное богатство за это время выросло, и 100 тыс. долл. составляют в нём меньшую долю. Человек, реальный доход которого (т.е. доход с учётом инфляции) не изменился, относительно богатства класса буржуазии в целом стал беднее, ибо это богатство постоянно растёт. Проще говоря, если мелкий буржуй купил себе новую легковушку, то крупный в то же время подмял под себя новый банк.

Во 2-х. Почему маоисты рассматривают высшую прослойку среднего класса, примыкающую к буржуазии, но ничего не говорят о низшей прослойке, примыкающей к пролетариату? Почему не говорят, что нижняя часть среднего класса нищает, переходит в ряды пролетариата? Не потому ли, что речь идёт о конкурирующем империализме, а не о родном?

В 3-х. Маоисты прилепляют к буржуазии часть среднего класса и изображают, что эта доля растёт. Тем самым маоисты отдают средний класс в распоряжение буржуазии, отрывают его от пролетариата, изолируют пролетариат от больших околопролетарских масс, чем играют на руку буржуям.  Маоисты, умалчивая об относительном обнищании, изображают, что большинство среднего класса переходит в буржуазию, богатеет, хотя на самом деле богатеет меньшинство, в то время как большинство разоряется. Маоисты тут «опровергают» объективные законы концентрации капитала, переворачивают всё с ног на голову.

Чтоб лучше понять эту фальшь, рассмотрим их же цифры, приводимые в 1-м графике. Богатейшие 10% населения владели в 1972г. 27% дохода, богатейшие 30% - 57% дохода; в 1998г. соответственно 33% и 61%. Можно сделать отсюда вывод: доля богатейших 30% населения в суммарном доходе выросла с 57% до 61% - это если свалить в одну кучу 10% богатейших и 20% верхушки среднего класса. А если рассмотреть в отдельности, то выходит, что доля в суммарном доходе 20% верхушки среднего класса сократилась с 30% до 28%.

Мы уже говорили, критикуя маоистов, изображающих американскую рабочую аристократию реакционным классом, что к ним применимы слова Маркса из «Критики Готской Программы». Там Маркс критикует лассальянцев за то, что они объявили мелкую буржуазию реакционной. Энгельс в предисловии шутит: мелкобуржуазная партия объявила мелкую буржуазию реакционной! Так же и здесь.

Конечно, неправы те, кто утверждает, что деление рабочих на пролетариат и рабочую аристократию «создаёт и углубляет искусственный раздел американского рабочего класса» (как и российского), признать данное деление – не значит отдать рабочую аристократию в лагерь буржуазии. Наоборот, с этого начинается идейное размежевание с идеологией рабочей аристократии – оппортунизмом, с тем, чтобы вести рабочую аристократию за собой, а не плестись у неё в хвосте. Однако маоисты именно тем и занимаются, что «создают и углубляют искусственный раздел американского рабочего класса», отдают рабочую аристократию в лагерь буржуазии.

В 4-х. Если верить графику, если в 1972 семья с доходом выше 100 тыс. долл. встречалась среди белых примерно в 4 раза чаще, чем семья с аналогичным доходом среди чёрных, то в 1998 – только в 2 раза чаще. Как видим, если этот график что и доказывает, так это неправоту маоистов, что классовые противоречия сменяются национальными.

3-й график «показывает долю негритянских и латиноамериканских домохозяйств от всех домохозяйств с доходом менее $15 000. Эта часть примерно равна нижним 15-20% семей». Из графика видно, что доля данных домохозяйств выросла с 22% до 35%. Маоисты оговариваются, что «числа не точны», скорее всего, мол, чёрных среди бедняков ещё больше, и делают из этого графика вывод: «низы в распределении доходов всё более и более составляются из негров и латинос».

Во 1-х. Ведь маоисты справедливо признают, что числа могут быть не точны. И действительно: Паренти приводит долю чёрных среди бедняков США  в 1970-е гг. 35% [8], а Максаковский за 2000г. – 25% [9]. Если взять эти цифры, то можно отсюда сделать вывод, противоположный маоистскому: растёт доля белых среди бедняков.

Во 2-х – и самое главное: ведь если верить графику, белых среди бедняков США, если даже учесть возможные завышения – абсолютное большинство, больше половины. Т.о., 3-й график опять же опровергает маоистов, что классовое противоречие отходит на второй план по сравнению с национальным.

Теперь, как и обещали, рассмотрим статью О. Торбасова о России «Мы все оказались в раю: теперь осталось понять, как в нём выжить». Торбасов рассматривает одну статью в буржуазном журнале, которая ставит своей целью «убедить общественность, что капитализм в целом и путинское правительство в частности несут счастье широким массам народа». От себя заметим, что цель эта - нехарактерная, ибо российские буржуазные аналитики в основном признают наличие нищеты в российском обществе, даже преувеличивают её, сравнивая российское общество с американским, к примеру. Торбасов критикует авторов этой статьи за «лакейское оправдание свёртывания государственных функций социального обеспечения». Что же революционного в этой критике? Дальновидный буржуй критикует недальновидного за свертывание социальных программ, ибо понимает, что это свёртывание чревато революцией. Ещё Маркс указывал, что буржуи мечтали бы иметь капитализм без пролетариата, без нищеты.

Торбасов возмущается логикой авторов:

«Оказывается, того, что уровень жизни не упал, достаточно говорить, что была выбрана и проводилась наилучшая модель общественного развития.

Но позвольте! Существуют же данные, которые просто так не выкинешь из рассмотрения: катастрофическое сокращение производства…» [10]

Что это, как не народничество – рассуждать о том, «наилучшая» ли «модель общественного развития была выбрана и проводилась» (как будто капиталистический прогресс – следствие неудачного выбора модели), и, в доказательство того, что, мол, «не лучшая», приводить «катастрофическое сокращение производства» (хотя деиндустриализация, снижение доли промышленности в экономике – черта, присущая всем без исключения империалистическим странам, о чём мы много раз указывали).

Далее Торбасов «подаёт советы обществу и государству», совсем по-народнически критикует реформаторов за «неправильную» политику:

В чём тут заслуга реформаторов? В том, что при широкомасштабном падении производительности в промышленности вновь созданная (соответственно, существенно меньшая) стоимость не реинвестируется, а обменивается за рубежом на предметы потребления? [11]

Как видим, Торбасов, проливая крокодиловы слёзы о том, что производительность труда якобы «понизилась» (это и надо буржую, чтоб скрыть свои прибыли), критикует капиталистов за то, что они проедают свою прибыль, вместо того, чтоб снова вкладывать её как капитал. Дальновидный буржуй поучает недальновидного – причём своего, родного, российского буржуя. Что это, как не братание с буржуем, переживание за то, чтоб у него дело расширялось, а не стояло на месте? (От себя заметим, что этому учить буржуя вряд ли надо).

Далее Торбасов говорит об «уже переориентированной на прибыль экономике позднесоветского периода». Это, кстати, тянется ещё из ВКПБ: связывать переход от социализма к капитализму в СССР с переориентацией экономических критериев, записанных в Конституции СССР, со снижения себестоимости (как это было при Сталине) на прибыль. Т.о., сталинисты и маоисты ищут корни ползучей контрреволюции в СССР в юридической области, оставляя в стороне экономическую область, хотя юриспруденция вытекает из экономики.

Итак, Торбасов рассматривает социальные прослойки в российском обществе. Сначала идут «белые воротнички-1» с зарплатами от 8400 руб. в месяц до 28 тыс. руб. (напомним, что прожиточный минимум в России сегодня около 2500р., ниже его имеют доходы 16% россиян, а средняя месячная зарплата – 8500р.). Такие доходы Торбасов называет «довольно скромными». Воюя против авторов статьи, называющих эту прослойку «весьма обеспеченными людьми», Торбасов указывает, что

«…у каждого десятого из них нет мобильника, а у каждого третьего — компьютера. Как эти несчастные обходятся без мобильной связи в быту и на работе — загадка» [12]

Поплачем!

Торбасов говорит нам о попытке представителей этой прослойки «обосновать свой заработок, несправедливость которого на фоне массовой нищеты вынуждает обеспеченных людей (также и из других благополучных групп) оправдываться ссылкой на «много усилий»». Как видим, Торбасов в своей критике опять скатывается в область морали и нравственности («несправедливость заработка»). 

Далее идут «белые воротнички-2» с доходами от 7000 р. в месяц до 8400. По Торбасову, «это – мелочёвка», «здесь уже следовало бы заговорить о бедности». Вообще-то, напомним мы Торбасову, это – 3-3,5 прожиточных минимума, т.е. здесь ещё нельзя «говорить о бедности».

Далее Торбасов говорит, что «если отказаться от идеи называть благозвучным словосочетанием «средний класс» всех, кто не нищий, то в «среднем классе» окажется менее 15% населения».  Там же он говорит о «едва выползших из нищеты врачах-учителях».

Ещё Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» указывали, что мелкие буржуа путают понятия «бедный» (пролетарий) и «нищий» (паупер), сваливая их в одну кучу. Напомним Торбасову, что нищие (те, у кого в современной России доход составляет 500-800 р. в месяц) – это «инвалидный отряд пролетариата» (Маркс), это – умирающие пролетарии, те, кто в доходах далеко не дотягивают до прожиточного минимума (2400р.), и составляют они в современной России примерно 5% населения. А вот пролетариат – это те, у кого доход  колеблется около прожиточного минимума. Если в России доходы ниже прожиточного минимума имеют 16-20% населения, то, выходит, около  прожиточного минимума – 30-40% населения. Далее. Если отнести к буржуазии (богатым) 5-10% населения (я думаю, здесь со мной все согласятся), то выходит, что средний класс (рабочая аристократия) в России составляет сегодня 50-65% населения.

Итак, мы видим, что, когда речь идёт о США, маоисты сваливают в одну кучу американских белых бедняков с рабочей аристократией и называют всех белых американских рабочих (или почти всех) рабочей аристократией, т.о. преувеличивают доходы американских рабочих, изображают американский средний класс шире, чем он есть на самом деле; когда же речь заходит о России, российские маоисты, опять же сваливая в одну кучу российских бедняков с рабочей аристократией, изображают всех (или почти всех) российских рабочих пролетариатом, бедняками, т.о. преуменьшают доходы российских рабочих, изображают российский средний класс уже, чем он есть на самом деле. Что это, как не тонкая подмена интернационализма, классовой борьбы, шовинистским натравливанием «бедненьких» российских рабочих на «зажравшихся» американских? Хотя на словах Торбасов осуждает российских коммунистов за оголтелый антиамериканизм. (Помнится, в 2000 г. Н. Андреева писала, что, мол, «реформаторам так и не удалось создать средний класс», продолжая традиции отечественной лженауки, тужащейся замазать наличие рабочей аристократии).   

        Из замазывания деления российских рабочих на рабочую аристократию и пролетариат, которое буквально царит в российском комдвижении, закономерно следует замазывание различия между мелкобуржуазным, рабочеаристократическим социализмом и пролетарским социализмом. Здесь можно провести аналогию со старой мелкой буржуазией – крестьянством. Точно так же идеологи крестьянства – народники – не видели разницу между  крестьянством и пролетариатом. И точно так же, как русский марксизм 100 лет назад вырос из борьбы с народничеством, с идеологией крестьянства, современный марксизм вырастает (пусть медленнее, чем нам хотелось бы) из борьбы с оппортунизмом, с идеологией рабочей аристократии.

Анализируя в статье «Уровень жизни пролетариата» расслоение в российском обществе, сравнивая, как изменилось это расслоение за годы реформ, я не совсем точно сказал о разорении рабочей аристократии. Правильнее говорить о расслоении рабочей аристократии, когда большинство разоряется, скатываясь в ряды пролетариата, а меньшинство богатеет, выбиваясь в ряды буржуазии (и это очень хорошо видно из приведённых мною цифр). Из этого двойственного положения рабочей аристократии вытекает двойственность её сознания, её склонность к шатаниям. Отсюда вытекает двойственность идеологии мелкобуржуазных партий, партий рабочей аристократии.

 

*          *          *

 

        Здесь надо сказать пару слов об отечественной «науке», которая вновь и вновь «опровергает» Маркса. В статье «Дополнения к «Что делать?»» я критикую утверждение российских «учёных», будто бы относительное обнищание – совсем не закон капитализма, а результат неправильной политики российских властей. В доказательство они приводят «факт», что, мол, доля заработной платы в ВВП США выросла с 60% до 70% за 1990-2000гг.

        Итак, в №5 журнала «Вопросы экономики» за 2004г. нам говорили, что относительное обнищание – совсем не закон капитализма, и приводили в пример США. А в №8 этого журнала за 2005 г. читаем, что относительное обнищание, о котором писал Маркс, конечно же, есть, но нет абсолютного обнищания:

 

«Маркс показал, что рост производительной силы труда ведёт к двойственному результату: с одной стороны, к снижению стоимости рабочей силы (и соответственно её цены) и вместе с тем к увеличению прибавочной стоимости, а с другой – к увеличению массы жизненных средств, которые рабочий получает в обмен на свою рабочую силу, поскольку стоимость этих последних также падает и притом более быстро, нежели стоимость рабочей силы. Он писал: «При повышающейся производительности труда цена рабочей силы могла бы падать непрерывно наряду с непрерывным же ростом массы жизненных средств рабочего. Но при этом относительно, то есть по сравнению с прибавочной стоимостью, стоимость рабочей силы всё время уменьшалась бы, и, следовательно, всё глубже становилась бы пропасть между жизненными уровнями рабочего и капиталиста… При повышении производительной силы труда масса жизненных средств как рабочего, так и капиталиста может расти одновременно»… Маркс, таким образом, продемонстрировал, что с повышением производительной силы труда создаётся возможность одновременного увеличения как реальной заработной платы рабочих, так и прибылей капиталистов в реальном исчислении. Будет ли эта возможность реализована на практике, зависит от множества обстоятельств, прежде всего от силы рабочего движения. Отметим лишь, что в экономически развитых странах эта возможность, которую теоретически объяснил Маркс ещё в середине XIX в., во второй половине XX в. стала вполне очевидной реальностью. В США, например, реальная недельная заработная плата в несельскохозяйственном секторе возросла за 1947-2003гг. на 46,2%, а прибыли американских корпораций в реальном исчислении – в 5,4 раза» [13]

 

        Имеет ли смысл фраза: «стоимость массы жизненных средств, которые рабочий получает в обмен на свою рабочую силу, падает более быстро, нежели стоимость рабочей силы»? Нет, это бессмыслица. Ведь «стоимость массы жизненных средств, которые рабочий получает в обмен на свою рабочую силу» - это и есть стоимость рабочей силы. В цитируемом отрывке Маркс говорит всюду «может», «могла бы», «бы» - на это автор как будто не обращает внимание. Ведь Маркс в этом месте говорит, прежде всего, об относительном обнищании, и утверждает, что оно происходило бы даже в том случае, если бы не было обнищания абсолютного, если бы реальная зарплата росла. Но правильно ли отсюда делать вывод, что Маркс здесь отрицает абсолютное обнищание? Нет, мы видим, что он тут его не отрицает (а в других местах прямо признаёт), а допускает в виде гипотезы, что было бы, если бы его не было.

        Автор хочет нам сказать примерно следующее. Допустим, сначала рабочий производил за день стоимость 500 р., стоимость рабочей силы - 200р., т.о., прибавочная стоимость равна 300р. Допустим далее, что стоимость рабочей силы удешевилась, и рабочий ту же сумму товара, которую раньше покупал за 200р., может теперь купить за 100р. Безусловно, капиталист может платить рабочему выше стоимости его рабочей силы – например, 150р. (это будет соответственно 300р. в старых стоимостях); прибавочная стоимость всё равно возрастёт с 300р. до 350р., несмотря на рост реальной зарплаты выше стоимости рабочей силы. В принципе (опять же, в виде допущения, гипотезы) такое возможно. Но конкуренция с другими капиталистами заставляет каждого отдельного капиталиста снижать себестоимость товара, т.е. издержки его производства, до минимума – об этом автор ни слова не говорит «почему-то». И пример с США, который он приводит под конец, не выдерживает никакой критики. Действительно, если мы знаем, что реальная зарплата возросла на 46,2%, прибыль – в 5,4 раза, а из предыдущего номера (см. выше) мы знаем, что доля рабочих в ВВП (т.е. в данном случае, надо понимать, в национальном доходе – в НД) составляет сейчас 70%, то можно легко подсчитать, сколько она составляла тогда, в 1947г. (для простоты мы считаем численность рабочих неизменной – если даже учесть некоторый её рост за эти годы, вывод от этого принципиальным образом не изменится).

        Итак, примем  НД 2003 г. за х. Тогда фонд зарплаты (ФЗ-2003) – 0,7х, фонд прибыли (ФП-2003) – 0,3х. Отсюда:

(ФЗ-1947) = 0,48х.

(ФП-1947) =0,06х.

Значит, (НД-1947) = (ФЗ-1947) + (ФП-1947) = 0,48х + 0,06х = 0,54х.

Итак, доля зарплаты в НД-1947 была равна 89%, т.е. норма прибавочной стоимости – лишь  =12%!

        Напомним, что минимальная оценка нормы прибавочной стоимости для США тогда была больше 100% (см. соотв. Статью в БСЭ, 3-е изд.); а в БСЭ, 2-е изд. приводится доля рабочих в НД США в 1930-40-е гг. – около 30%.

        Итак, мы видим, ложь – налицо. Заметим только, что автор тут ссылается на… на что бы Вы думали? На официальные ежегодные отчёты президента перед нацией («доходы граждан растут» и т.п. – всё эти отчёты нам по нашим правителям хорошо известны)!  

    

 

 

2.Марксизм-ленинизм и вульгарная политэкономия.

Резюмируя сказанное классиками марксизма-ленинизма о рабочей аристократии, можно отнести сюда следующие группы империалистической нации:

а) рабочие крупных стратегических предприятий;

б) образованные, квалифицированные рабочие;

в) взрослые мужчины; рабочие, привилегированные физической силой.

Верно подметил одну особенность Иван Дзюба – украинский писатель, очень сильно раскритиковавший российский империализм в 1965г. в своей работе «Интернационализм или русификация?», за что, кстати, в 1971г. был посажен. Он пишет о противоречии между украиноговорящим селом и русскоговорящим городом  на Украине в те годы и указывает, что городское население – это не только пролетариат, но и мещанство [1]. Новые мещане, новые «крестьяне» (если так можно выразиться), новые кулаки (или городские кулаки) – вот как можно назвать, охарактеризовать, с чем можно сравнить рабочую аристократию.

Как же марксизм-ленинизм отвечает на тот вопрос, от ответа на который отвертелся Торбасов, а именно: «Не создаются ли привилегии рабочей аристократии более высокой производительностью её труда?»

Вспомним, что писал Энгельс о рабочих Ист-Энда (бедный, пролетарский квартал Лондона) в 1880-е гг. Он писал, что они получают зарплату в 2 с лишним раза ниже, чем привилегированные рабочие с той же квалификацией, с той же производительностью труда. [2]

Про тех же менеджеров признавалось, что эффективность их труда ниже, чем затраты на них [3] – другими словами, что они не столько работают, сколько получают; зарплата их, кроме стоимости рабочей силы, включает ещё и сверхприбыли.

 То же самое можно видеть и в современной России. Ещё в 1994г. Зюганов жаловался, что единства в российском пролетариате нет по той причине, что один, к примеру, шофёр получает 70 тысяч, а другой – 700 тысяч. Т.о., Зюганов плакал, что нет единства между пролетариатом и рабочей аристократией. Очевидно, «единство» Зюганов понимал здесь так, что тот, у кого зарплата 70 тыс., должен петушком бежать за тем, у кого зарплата 700 тыс. - потому что в 2001г. он писал, что «неквалифицированные» рабочие должны тянуться за «квалифицированными». Выше, на примере американского оппортунизма, мы видели, как легко подменяются понятия «более квалифицированный, более производительный рабочий» и «более высокооплачиваемый рабочий». И Зюганов здесь, нечаянно пробалтываясь, фактически жалуется, что пролетариат не хочет идти за рабочей аристократией. Но самое главное то, что даже Зюганов фактически признаёт деление российских рабочих на пролетариат и рабочую аристократию, не желая, однако, сказать это прямо, открыто.

Действительно, можно видеть на примере России немалое отличие в зарплате рабочего одной и той же квалификации в зависимости от предприятия (его «престижности», размеров и т.д.) – наверное, в среднем в 2-3 раза.

Здесь также надо отметить и отличия в жилищных условиях. Современный английский историк Хобсбаум пишет о пролетарских гетто, соседствующих с трущобами рабочей аристократии в Западной Европе и США. [4] То же самое мы видим и в современной России: пролетарские «хрущобы» (которые частенько в «общественном мнении» рассматриваются как «бандитские районы», «наркоманские районы», «пьяные дворы»)  соседствуют с более благоустроенными мещанскими районами.

Надо также сказать о резком различии в средней продолжительности жизни (наверное, 40-50 лет у пролетариата и 70 лет у рабочей аристократии; в Африке, где беднота составляет большинство населения, средняя продолжительность жизни как раз и составляет 40-50 лет); о различии в качестве товаров, входящих в прожиточный минимум пролетария и рабочего аристократа (например, сигареты без фильтра за 3р. и с фильтром за 7р.; суррогатный алкоголь за 15р., самогон за 30р. и водка за 70р.; маргарин и масло и т.п.).

Надо отметить, что за годы реформ «европеизировался» российский капитализм, и следом за ним – «европеизировалась» и российская рабочая аристократия (мы здесь оставляем в стороне разорение части рабочей аристократии, чтоб не усложнять вопрос). Помнится, один автор-оппортунист пишет, что, мол, на смену зажиточному рабочему брежневской поры с автомашиной приходит его озлобленный сын без ничего. Это нехарактерно – ведь машин за последние годы стало больше. Правильно сказать, что на смену брежневскому мещанству, привязанному к буржуазии садами-огородами, пришло путинское мещанство, поредевшее по сравнению с брежневским (но, тем не менее, довольно многочисленное), привязанное к буржуазии «мобильниками», «тачками» и т.д.

С другой стороны, надо отметить, что за 2000-2005 годы – годы экономического подъёма – доля бедных в населении России сократилась примерно с 33% до 16%. Про современную Россию можно сказать то, что Маркс в своё время говорил про Англию – что в такие моменты даже многим пролетариям этой угнетающей нации перепадает кусочек сверхприбылей. Мы видим, что даже многие российские пролетарии покупают сегодня предметы длительного пользования, которые скорее можно отнести к средствам роскоши, чем к необходимым средствам жизни.

Но этот экономический рост происходит на фоне более глубокого общего кризиса, чем, к примеру, при Брежневе. Если в начале 1980-х гг. доля населения за чертой бедности была меньше 10%, то сегодня – 16%. Это говорит о том, что, когда ударит кризис, доля бедняков в российском обществе возрастёт уже не до 33%, как в 1993г., а намного больше.

Рассмотрим советскую литературу об интеллигенции – части рабочей аристократии. Прежде всего, бросается в глаза то, что замазывался двойственный характер интеллигенции, изображалась её «крепнущая связь с рабочим классом» [5], но очень мало говорилось, что «с другого бока» она связана с буржуазией. Критиковались западные теории о «врастании блока интеллигенции и интеллектуализировавшейся части рабочего класса в капитализм» [6], о власти «технологической элиты» [7]. Критиковались, но как?

«Реальная власть в капиталистических странах никогда не принадлежала и не будет принадлежать научно-технической интеллигенции, которая вынуждена служить и подчиняться нанимателям, т.е. капиталистам, их монополиям, буржуазному государству.

Суть дела не меняется от того, что в своей самой верхушечной части научно-техническая интеллигенция входит в буржуазию. Финансовые воротилы могут иметь высшее образование, хотя для них это вовсе не обязательно. Большинство же учёных, инженеров, техников, хотя и на более выгодных условиях, чем простой рабочий, продают свою рабочую силу» [8]

Как видим, здесь опять же затушёвывается двойственное положение интеллигенции, на первый план выставляется то, что интеллигенция, как и пролетариат, работают по найму – лишь вскользь признаётся, что, конечно, «на более выгодных условиях, чем простой рабочий». Но разве «суть дела не меняется от того, что в своей самой верхушечной части научно-техническая интеллигенция входит в буржуазию»? Разве не является образование, с одной стороны, привилегией правящих классов, и, с другой стороны, разве образование не даёт привилегию? Ведь образованный скорее сделает карьеру, чем необразованный. Автор же данной брошюры лишь отделывается фразой, что, мол, «финансовым воротилам вовсе не обязательно иметь высшее образование».

Здесь же говорится о теории «меритократии» («правление достойных»), утверждающая, что классовый конфликт позади, а власть переходит к специалистам-интеллектуалам [9]. Эта теория затушёвывает тот факт, что при империализме правит финансовый капитал, отделённый от процесса производства, и крупные капиталисты являются ростовщиками.

Автор также рассматривает «технократические теории», «выпячивавшие» роль менеджеров, управляющих, делающих фигуру капиталиста излишней [10]. Автор не соглашается с этими теориями: мол, «полная власть и право принимать решение остаются за капиталистом». Хотя правильнее сказать: «право собственности остаётся за капиталистом» - отсюда как раз и следует, что фигура капиталиста делается излишней, о чём писал ещё Энгельс в статье «Классы необходимые и классы излишние», подмечая признаки империализма в капитализме - как видим, советская наука здесь отошла от марксизма. Действительно, советская наука здесь фактически опровергает то, что создана материальная база для коммунизма, что капитализм перерос себя, что капиталистические производственные отношения из прогрессивной силы превратились в обузу для общества. Ошибочность данных теорий советская наука доказывала тем, что, мол, «менеджериальная революция» («революция управляющих») не состоялась. Хотя на самом деле ненужность капиталиста и переложение им труда по управлению на плечи менеджеров – наёмных рабочих – ещё не говорит о том, что революцию будут делать менеджеры – потому что, как мы уже сказали, это довольно привилегированные, подкупленные рабочие.

Далее автор брошюры критикует «махаевщину», сторонники которой «пытались посеять среди рабочих недоверие к интеллигенции, в том числе и к революционной интеллигенции» [11]. Как видим, советская «наука» замазывала разницу между  интеллигенцией – мелкобуржуазной прослойкой и революционной интеллигенцией – авангардом пролетариата.

Автор цитирует Ленина о мелкобуржуазных условиях существования интеллигенции – работа в одиночку или в очень мелких коллективах [12]. Сегодня, когда большинство пролетариата трудится в довольно мелких коллективах, а интеллигенция сосредоточена в сравнительно крупных трудовых коллективах (вузы, школы и т.д.), эти слова, наверное, уже не подходят. Сегодня мелкобуржуазные условия существования интеллигенции, наоборот, создаются её сосредоточением в крупных трудовых коллективах, наличием профсоюзов – это более высокая оплата труда, более короткий рабочий день, возможность карьеры.

Что же говорила советская наука об отечественной интеллигенции? Здесь отрицались западные теории о классовых противоречиях «при социализме» между «массой» и «бюрократией», о советской интеллигенции как о новом господствующем классе [13]. Изображалось, что «на деле слой руководящих работников в социалистическом обществе – неразрывная часть народа»: мол, подавляющее большинство руководителей – из рабочих и крестьян. [14]

О  чём говорит это замечание? Опровергает ли оно буржуазный характер Советской власти? Ничуть, ибо подобную статистику можно было собрать и на Западе, особенно когда капитализм там был молодой. Это замечание говорит лишь о том, что рабочая аристократия («рабочие»), крестьяне, интеллигенция – это мелкая буржуазия, большинство которой разоряется, а меньшинство всё-таки богатеет, становясь «руководящими работниками». 

Итак, мы видим, что если по отношению к Западу советская «наука» выпячивала близость интеллигенции к рабочим и замазывала её близость к буржуям, то по отношению к своему отечеству – наоборот, подчёркивала близость интеллигенции, а через неё – и рабочих, и крестьян – к «руководящим работникам». Т.о., по отношению «к себе» господствовала та самая буржуазная теория о «врастании» блока рабочих и интеллигенции в капитализм, которую критиковали, когда речь заходила о Западе.

Признавалось, что СССР опережает США по численности инженеров в 3 с лишним раза [15]; по численности врачей на душу населения превосходит развитые страны Запада в 1,5-2 раза [16]. Всё это ещё раз подтверждает тот факт, что прослойка рабочей аристократии в СССР была не меньше, чем на Западе.

Изображалось «сближение» «социальных групп» в советском обществе – но пробалтывалось, к примеру, что «различие между стартовой зарплатой специалиста после окончания вуза и уровнем вознаграждения высококвалифицированных специалистов (например, докторов наук в вузах и научных учреждениях) также составляет пропорцию 1:4 или 1:5…» [16] (кстати, в последнее время как-то признавалось, что зачастую за докторов наук большую часть работы делают как раз «специалисты после окончания вуза»).

Признавалось, что, наряду с ростом доли квалифицированных специалистов (со средним и высшим образованием) в общей численности занятых, растёт доля специалистов с высшим образованием в общей массе квалифицированных специалистов, и ещё быстрее – доля специалистов наиболее высокой квалификации [17]. Такими же стремительными темпами росла доля кандидатов и докторов наук – их численность росла в 2-2,5 раза за 10 лет.[18] У нас нет под рукой современной статистики на сей счёт, но если предположить по минимуму, что их численность росла в 2 раза за 10 лет, то выходит, что сегодня в России кандидатов и докторов наук примерно 1,5 миллиона человек. По коммунистическому движению мы видим, что эта братия является социальной базой катедер-социализма. Помнится, в газетах ВКПБ большинство авторов статей подписывались «кандидат наук такой-то», «доктор такой-то». Интеллигенция мнит себя стоящей над обществом, могущей объективно оценивать ситуацию в силу своей образованности. На самом же деле мы видим, что, как правило, взгляды какого-нибудь доктора наук, «коммуниста», по сути (если перевести его идеи с учёного языка на нормальный) мало отличаются от взглядов, к примеру, необразованного люмпена - мошенника, воришки, грабителя и розничного торговца героином, - ибо и в том, и в другом случае сознание обусловлено мелкобуржуазным бытием.

 

*          *          *

В советской политэкономии, как мы уже говорили, «исчезло», «вышло из обихода» (о чём прямо и указывалось) понятие «рабочая аристократия» - «исчезло» и по отношению к СССР, и по отношению к Западу.

Исчезло и понятие «пролетариат» (очень коротенькая статья в энциклопедии и указано: смотри «Рабочий класс»).

Что же понималось под «рабочим классом»? Только рабочие промышленности, причём без деления на рабочую аристократию и пролетариат. Рабочие сферы услуг записывались в служащие. Кого же, спрашивается, понимать под пролетариатом, если зарплата служащих составляла в 1975г. 82% от зарплаты рабочих промышленности (повторяю, что мы ещё не учитываем деление по зарплатам внутри каждой из этих отраслей)? [19]

Современная российская политэкономия критикует старую советскую школу за «расчет национального дохода только по материальному производству, сфера услуг считалась паразитической, непроизводительной» [20].

Насколько я понимаю, советская политэкономия всё-таки различала понятия «национальный доход» и «национальный доход, созданный в промышленности и сельском хозяйстве» (хотя, кстати, Сталин действительно эти вещи не различал [21]). Но то, что под рабочими понимались только рабочие промышленности – это факт.

В современных левых газетах признаётся, что под пролетариатом надо понимать не только сталевара, но и официанта в «Макдоналдсе». Некоторые леваки (например, коллективисты) изображают, что это якобы марксизм неверно понимал под пролетариатом лишь промышленных рабочих.

Итак, что же понимает марксизм под пролетариатом?

В «Капитале» Маркс говорит: «Под «пролетарием» в экономическом смысле следует понимать исключительно наёмного рабочего, который производит и увеличивает «капитал»…» [22] – т.е. приносит прибыль. Маркс показывает, что сфера услуг опосредствует работу промышленности, что для бесперебойной работы промышленности необходимы дополнительные капиталовложения в сферу услуг (торговлю, транспорт и т.п.), и поэтому капитал, вложенный в эти сферы также приносит прибыль (хоть непосредственно и не создаёт прибавочную стоимость), причём, как и в промышленности, за счёт эксплуатации труда пролетариев, только в данном случае - пролетариев сферы услуг. Кто этого у Маркса не понял – тот не понял, как из прибавочной стоимости получается прибыль.

Если у Маркса и есть некоторые места, которые можно трактовать в таком духе, что он понимал под пролетариатом прежде всего рабочих крупной машинной промышленности, то это объясняется тем, что условия для ответа на вопрос были неразвиты.

Ленин уже в первых работах, опираясь на Маркса и на русскую действительность, доказывает, что о численности пролетариата нужно судить по уровню бедности, а не по количеству фабрично-заводских рабочих; что сосредоточение рабочих в крупных помещениях – лишь одна из сторон концентрации капитала и пролетариата, далеко не самая главная. Очевидно, Ленин здесь подмечает новые, империалистические тенденции в капитализме.

Итак, стояла ли советская политэкономия в данном вопросе на марксистских позициях или нет?

Здесь можно провести аналогию с физиократами – направлением в классической политэкономии в 18в. Физиократы открыли, что стоимость создаётся трудом, и это открытие взяли у них марксисты. Но физиократы считали, что производительным является только сельскохозяйственный труд, а промышленный труд они производительным не считали.

В середине 19-го века в Англии, самой развитой капиталистической стране, на смену классической политэкономии с трудовой теорией стоимости пришла   вульгарная политэкономия, которая вообще не рассматривала основу капитализма - производственные отношения, а лишь распределение, лишь то, что на поверхности. Такая замена классической политэкономии на вульгарную имела под собой объективные причины – вступление капитализма в стадию империализма, превращение капиталистов из силы, организующей производство в излишних для общества паразитов. Политэкономия превратилась в оправдание капитализма и империализма. Хотя отдельных заслуг представителей вульгарной политэкономии в исследовании частных вопросов отрицать не стоит, но что касается общей политэкономии, что касается основ капитализма и империализма, тут они заинтересованы врать, врать и врать.

Т.о., видим, что советскую политэкономию можно сравнить с новыми физиократами: если физиократы считали производительным только аграрный сектор, то советская школа – лишь аграрный и промышленный сектор.  Такие взгляды были обусловлены тем, что капитализм, империализм в СССР был молодой, свежий, ещё не столь загнивающий.

А современная критика старой политэкономии – это переход на вульгарную политэкономию. Вульгаризация политэкономии, произошедшая в отечественной науке в годы реформ, имеет причиной как раз эти реформы (рост паразитизма, рост сферы услуг и управления).

Сегодняшнее признание того, что рабочие - не только в промышленности, но и в сфере услуг – это признание того, что просто невозможно не заметить. Но в чём  современные буржуазные экономисты (как и подавляющее большинство левых) продолжают традиции отечественной лженауки, так это в том, что замазывают разницу между пролетариатом и рабочей аристократией.

Рассмотрим вульгарную политэкономию на примере Кейнса [23]. Кейнс – английский экономист 1-й половины 20-го века - подверг критике классическую политэкономию, которая считала капитализм идеальным обществом, лишённым противоречий. Классики утверждали, что предложение автоматически создаёт спрос – Кейнс с этим не соглашается. Он говорит, что на примере глубочайших кризисов (та же Великая Депрессия 1930-32гг.) мы, мол, видим, что это не так. Здесь Кейнс путает 2 вещи – экономику в масштабах страны, мира – с одной стороны – и экономику отдельного предприятия, отдельного капиталиста – с другой стороны.

Марксизм соглашается с классиками, что предложение автоматически порождает спрос – для всей системы капиталистического хозяйства в целом. Марксизм указывает, что экономические кризисы происходят не по причине низкого спроса, а по причине частного присвоения продукта, когда один капиталист не знает, сколько произведёт другой. Кейнс же здесь скатывается на народническую точку зрения.

Уровень зарплаты Кейнс, как вульгарный экономист, определяет «предельной тягостью труда», которая определяется 2 противоположными желаниями – желанием не работать и желанием получать доход. Как видим, вульгарные экономисты ставят на первое место психологию, не говоря, что она вытекает из материальной жизни (действительно – может, рабочий и захочет работать за 300 р. в месяц, когда прожиточный минимум составляет 2400р. – но он чисто физически не сможет).

Также Кейнс пишет о том, что снижение реальной зарплаты за счёт роста цен – совсем не то же самое, что снижение реальной зарплаты за счёт снижения её номинального уровня. Мол, рабочие вряд ли согласятся на понижение номинального размера зарплаты, но они, как правило, промолчат, если номинальная зарплата останется неизменной при росте цен. Как видим, Кейнс здесь опять на первое место ставит психологию, учит капиталистов, как увеличить норму прибавочной стоимости, не вызывая при этом гнев рабочих, используя психологический обман, «обман зрения». На самом-то деле, такие методы борьбы со стороны буржуев за понижение зарплаты рабочим (а они, как видим, широко применяются)  вряд ли усыпят бдительность рабочих, разве что приведут к смене форм борьбы: от кустарной борьбы, направленной против своего непосредственного работодателя, «начальника», к более глобальной борьбе, направленной против всего класса капиталистов, против их государства.

Как мы уже сказали, вульгарная политэкономия рассматривает лишь сферу обращения, распределения, «управления» (Бугера), оставляя в стороне производственные отношения. Отсюда закономерно следует «исчезновение» буржуев и пролетариев, остаются лишь продавцы и покупатели (см. мою статью «О теории предельной полезности», где некий Князев, которого я критикую, утверждает, что покупатель = рабочий, что раз у человека есть деньги, то он их заработал – «отработался», «сделал красиво», выражаясь воровским языком), или, как у «революционера» Бугеры - «начальники» и «подчинённые». Вульгарная политэкономия утверждает, что капитал наравне с трудом создаёт стоимость; что, мол, стоимость определяется вкладом рабочего и вкладом капиталиста. На вопрос же, чем определяется вклад капиталиста, вульгарная политэкономия не находит что ответить, определяя его как стоимость товара минус вклад рабочего. Как видим, замкнутый круг, перепосылания от Понтия к Пилату.

Как видим, такая идеология является, в противоположность марксизму, оправданием буржуев. «Ценность человека для общества определяется тем, какой у него доход» - гласит эпиграф в учебнике «Экономика» за 10-й класс.

Чем же объясняется такая живучесть, «ходячесть» этих взглядов?   Как раз наличием прослойки рабочей аристократии, которая сочетает в себе качества и пролетариата, и буржуазии.

Здесь надо также заметить о замазывании деления капитала по принципу создания прибавочной стоимости - на постоянный и переменный. Кейнс сначала вроде как признаёт это деление, только под другими названиями (соответственно «издержки использования» и «факториальные издержки»), а потом в факториальные издержки, под которыми он сначала понимал переменный капитал, записывает расходы на сырьё – потому что «так удобнее», «так применяется в бухгалтерском учёте». Таким образом, деление на постоянный и переменный капитал – деление по принципу производства прибавочной стоимости – смешивается с делением на основной и оборотный капитал – делением по совершенно другому принципу, по принципу того, как капитал передаёт свою стоимость на продукт, частями или сразу.

Для чего же надо буржуям замазывать деление на постоянный и переменный капитал? Чтоб скрыть тот факт, что именно переменный капитал увеличивает свою стоимость в процессе производства, что именно за счёт эксплуатации труда рабочих создаётся прибыль.

Вульгарные же экономисты, как мы видим на примере Кейнса, изображают, что приносить прибыль – свойство, присущее капиталу само по себе, независимо от процесса производства. Здесь стирается грань между товаром длительного пользования, сокровищем – с одной стороны – и капиталом – с другой. Различие между товаром и капиталом подменяется различием между товаром быстрого использования и длительного пользования (так же стирается грань между простым воспроизводством и воспроизводством в расширенном масштабе, см. мою статью «Уровень жизни пролетариата»). Прибыль, по вульгарной политэкономии – это плата за воздержание, что высмеивал ещё Маркс в «Капитале».

Ещё один софизм вульгарной политэкономии, разобранный ещё Марксом в «Капитале» - то, что экономика (т.е. фактически не экономика вообще, а буржуазная экономика) служит удовлетворению потребностей общества. Нет, на самом деле буржуазная экономика служит интересу получения прибыли капиталистом. Буржуй вкладывает капитал в производство шоколада не для того, чтоб мы получили «райское наслаждение». Потребление при капитализме – только за деньги. Моё желание покушать – не довод для товаровладельца, чтоб он дал мне конфетку.

Нельзя, конечно, отрицать некоторую научность вульгарной политэкономии – использование математического аппарата и т.д. Но научность эта ограничивается рассмотрением сферы обращения. Что же касается основ капитализма - производственных отношений, то тут мы видим вопиющую лженауку.

Рассмотрим ещё один пример примирения трудовой теории стоимости с вульгарной политэкономией («экономикс») в лице одного из её основателей - Маршалла:

«Нетрудно видеть, что предложенный Маршаллом – одним из основателей экономикс – метод анализа экономических явлений с позиции соотношения спроса и предложения выступает как конкретизация метода экономической двойственности, разработанного классической школой – Смитом, Риккардо и Марксом. Однако у Маршалла этот метод из аналитического превратился в описательный и стал использоваться для изучения лишь внешних функциональных зависимостей экономических явлений» [24]

Итак, затушевание корней, основ экономических явлений – производственных отношений – господин автор называет «конкретизацией»! Лихо! И далее там же:

«На базе метода экономической двойственности построены теории многих экономистов… например, теория предпринимательства Й. Шумпетера… он отмечал: «Мы связываем это понятие с функцией и со всеми теми индивидами, которые действительно осуществляют её при любой общественной формации. Сказанное относится и к руководящему органу социалистического общества, и к помещику, и к вождю первобытного племени». Отсюда видно, что Шумпетер, разрабатывая теорию предпринимательства, опирался на марксову концепцию способа производства…» [25]

 

Да… Оказывается, предпринимательство, явление чисто буржуазное, существовало и будет существовать вечно – и в первобытном племени, и при феодализме, и при социализме. Ничего не скажешь – «опора на марксову концепцию способа производства»!

 

 

 

 

 3. Рабочеаристократический социализм на примере отдельных его представителей.

            Сразу следует отметить двойственность, двуликость рабочеаристократического социализма (=оппортунизма), обусловленного двойственностью рабочей аристократии. Ленин в 1893 г. писал об этой двойственности на примере народников: один из идеологов народничества – Михайловский – ярый интернационалист, другой - ярый националист, что не мешает им уживаться в рамках одного направления. Так же и сегодня: «интернационалист» Здоров (а по сути – не интернационалист, полуинтернационалист-полушовинист) яро «критикует» (как «критикует» - см. мою работу «О расколе в комдвижении») коллективистов за великорусский шовинизм, что не мешает ему называть их своими «друзьями». «Интернационалист» Торбасов размещает у себя на сайте статьи ярого шовиниста Якушева. Также Торбасов собрал в Интернете все «оппозиционные» сайты – от интернационалистских до яро шовинистских: с одной стороны, хорошую работу проделал, с другой – всё на кучу, никакого идейного размежевания.

        В этой главе я рассматриваю коллективистов (ГПРК) и «Бюллетень Интернационалист». Сначала я хотел в этой главе рассмотреть ещё и Торбасова (РМП), и МРП-«Левый поворот», и АКМ-Саратов, но потом решил не рассматривать: мне кажется на этих 2 примерах уже можно неплохо раскритиковать оппортунизм, ибо их предрассудки, софизмы – ходячие, общие для всего российского (да и, пожалуй, европейского) комдвижения.

        И ещё. Я не отрицаю, что в рассуждениях Торбасова, Бугеры и Ко содержится некоторая научность – в области «чистой науки», когда не затрагивается классовый интерес. Но когда затрагивается классовый интерес – тут у этих господ начинается лженаука.

1. Новые «труды» коллективистов. В этом, 2005, году коллективистами были изданы 2 книги – рассмотрим их.

1-я книга - «Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления». Сюда вошли статья Бугеры, статья Савченко и ещё 2 статьи.

Рассмотрим статью Савченко «К теории познания исторического материализма». Он пишет:

 

«Ещё в 1978г. Луи Альтюссер, один из самых оригинальных в ряду стремившихся быть марксистами философов, заговорил о кризисе марксизма. В своей работе «Марксизм сегодня» он писал:

         «Может быть, впервые в своей истории марксизм стоит на пороге глубоких перемен, первые признаки которых уже видны. Сегодня марксистская теория может и должна воспринять старые слова Маркса – и не забывать их: мы должны «свести счёты со своей прежней философской совестью» - и в первую очередь с самим Марксом»».[1]

        

Вот так! Только не понятно – почему Савченко ссылается именно на Альтюссера – ведь с самого момента появления марксизма, вот уже полтора века, буржуи и их холуи говорят, что марксизм, якобы, «устарел», «опровергнут» и т.д. Далее Савченко указывает:

 

«Альтюссер был членом Французской компартии, поклонником Сталина и маоизма – пока не пришёл в этой своей очень мрачной и безысходной статье 1978г. к радикальному антисталинизму… в приступе невменяемости задушил собственную жену».[2]

 

Не кажется ли Савченко, что он этим указанием сам же себя и побивает? На этот раз излюбленный конёк этих мелкобуржуазных философов (любовь к сплетням и копаниям в чужой личной жизни) сработал против них. Если что и доказывает это савченковское отступление в область сплетен, так это только  интеллигентские шатания Альтюссера, его истерику, которая, конечно же, с каждым может случиться, но которой в политике места быть не должно.         Точно так же, как желание революции не может быть доводом за неё, так и неверие в революцию, неверие в марксизм, усталость от борьбы и истерическое отчаяние не могут быть доводом против революции, против марксизма.

Да, наверное, нелегко было честным коммунистам в 20-м веке в Западной Европе «ждать бури в болоте» (выражаясь словами Чернышевского), когда социализм в этих странах (а не в мире вообще, ибо мы видим в 20-м веке поистине грандиозное пробуждение Азии) словно умер на десятилетия.   Тут и сильный боец может пасть духом. Но пролетарский революционер тем и отличается от мелкобуржуазного, что он свою истерику за теоретический довод не выставляет.

Как справедливо писал Ленин, война между пролетариатом и буржуазией – это самая долгая война в истории человечества. Она длиннее человеческой жизни. Конечно, можно расплакаться, что, мол, «молодость уходит, жизнь проходит, а революции всё нет», и в припадке бессильной злобы наделать глупости. Но неправильно эту истерику теоретически оправдывать, правильно было бы её хладнокровно подвергнуть критике.

Вспомним, что писал Энгельс в 1880-е гг. об Англии. Он писал, что с падением торгово-промышленной монополии привилегии английских рабочих начинают сходить на нет, и как замечательный факт отмечал пробуждение Ист-Энда, пробуждение низших слоёв пролетариата, на которые с презрением смотрела рабочая аристократия.   Как далеко вперёд надо было глядеть, сколько надо было иметь политического чутья, чтобы подметить уже тогда эту тенденцию – а вы ещё учтите, что писал это Энгельс в то время (последняя треть 19-го века), про которое позже Ленин говорил, что английский пролетариат тогда плёлся в хвосте за буржуазией.

Сегодня же, через 120 лет, замазывать эту тенденцию, когда буржуи панически напуганы международным «терроризмом», когда вовсю признаётся, что «мы живём в изменившемся мире», что эпоха «процветания» на Западе и в России безвозвратно уходит в прошлое - значит, просто плестись в хвосте у самых затхлых мещан, которые слона (в смысле – революционность пролетариата) никогда и не примечали.

Прекрасным лекарством от уныния, от «альтюссеровщины» для честных революционеров являются последние события во Франции (ноябрь 2005г.). Да, конечно, движение пока что стихийное, страдает ребячеством, но оно растёт – и это главное. Вообще, события в Андижане (Узбекистан) в мае этого года, потом Нальчик (Северный Кавказ) в сентябре, и затем Франция в ноябре – опровергают Савченко лучше всяких бумажных опровержений.

Мы уже говорили, что двойственность сознания, шатания, истерическая смена настроения при первом же серьёзном поражении (а в любой войне с любой стороны без поражений никак!), свойственные интеллигенции, мелкой буржуазии обусловлены её двойственным положением. Мы не собираемся, подобно Савченко, искать психологические корни альтюссеровских шатаний – мы говорим об экономических корнях шатаний представителей рабочеаристократического социализма.

Кстати, когда Савченко пишет о том, что Альтюссер задушил свою жену, он признаёт здесь невменяемость, но почему-то не признаёт её в Альтюссере тогда, когда он «задушил» Маркса. Как видим, «двойные стандарты».

Видный теоретик военного искусства Клаузевиц (тот самый, слова которого «Война – продолжение политики» любил цитировать Ленин) учил одному великому правилу. В войне (а классовая борьба пролетариата с буржуазией – тоже война), пишет он, часто поток информации настолько противоречивый, что легко сбиться с толку и принять неверное решение. Поэтому, пишет он, надо придерживаться следующего господствующего правила: «при всяком сомнении держаться своего первоначального мнения и отказываться от него только по получении вполне убедительных данных» [3]. А ссылка на Альтюссера, согласитесь, к «вполне убедительным данным» не относится.

По сути, взгляды Савченко и Альтюссера – не новы. Это – экономический романтизм, который зародился в Европе в начале 19-го века, т.е. ещё до марксизма. Родоначальником этого направления можно считать французского экономиста Симона де Сисмонди. Романтики, которые были следующей ступенью в политэкономии после классиков (Адам Смит, Риккардо и др.), уже видели противоречия, пороки капитализма (кризисы, нищету, алкоголизм, преступность, проституцию и т.д.), в отличие от классиков, считающих капитализм идеальной, естественной системой. Но романтики ещё не видели в нищете, в пролетариате революционности.

Марксизм, появившийся позже – в середине 19-го века – стоит на ступень выше романтизма. Он уже увидел в нищете революционность.

В России, которая вступила на путь капитализма позже Западной Европы, романтизм появился в конце 19-го века в форме народничества. Ленин уже в своих первых работах наглядно показал, что романтизм, народничество – это идеология мелкой буржуазии, в частности крестьянства.

Однако, как можно видеть на примере художественной литературы развитых стран 19-го и 20-го века (Бальзак, Золя, Мопассан, Бурже и др. во Франции в 19-м веке; Кобо Абэ в Японии в 20-м веке, Булгаков и Шукшин в СССР и многие другие – столь разные по литературным жанрам, но являющиеся по сути выразителями одних и тех же идей с классовой и экономической точки зрения), как мы видим на примере Савченко и Альтюссера, экономический романтизм оказался очень живуч. Чем это объясняется? Тем, что расслоение мелкой буржуазии в развитых капстранах затормозилось по причине империалистической эксплуатации колоний и третьего мира; тем, что на смену старой мелкой буржуазии – крестьянству, пришла новая мелкая буржуазия – рабочая аристократия.

Савченко же, подобно мальчишке-шкоднику, спешит объявить романтизм (только в новой оболочке) «опровержением» марксизма. На самом же деле, как видим, совсем наоборот. Марксизм является опровержением романтизма, опровержением народничества. Марксизм-ленинизм является опровержением «нового романтизма» - оппортунизма. 

Но читаем дальше:

 

«Подобную задачу («снятие марксизма и переход к новой ступени исторического материализма» - А. Г.) должно осуществить революционно-социалистическое движение начала XXI века – если оно хочет не повторять ставшие мёртвыми истины прошлых веков, а своей победой доказать свою истину». [4]

       

Вспоминаются слова социал-фашиста Александра Тарасова (см. мою работу «Что делать?»): «Если коммунисты не хотят прослыть дураками, они не должны поддерживать ваххабитов».

        «Вливайся в нашу крутую тусовку, если ты не лох», - вот что, по сути, значат такие крикливые фразы, если отбросить дипломатию. Или, говоря словами тюремного «петуха» из фильма, которые он говорит новоиспечённому «коллеге», против воли сделанному таковым, «милости прошу к нашему шалашу».

Революционный пролетариат ответит тройным презрением этим господам, этим идеологам рабочей аристократии, рабски преклоняющимися перед каждым новым веянием буржуазной моды («Ещё Альтюссер сказал!» - «Нет, ну старший сказал!»; или Бугера о ментах: «Лимонов сказал!»).

        Напомним, что брошюра называется «Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления». Мы видим, что под «обновлением» господа авторы понимают подмену исторического материализма поповщиной.

На самом же деле обновление марксизма надо начинать не с опровержения марксизма, а с опровержения модных буржуазных теорий, «опровергающих» марксизм (как и опошляющих его под маской признания).

Далее:

 

 «Марксизм – идеологическая система реформистского рабочего движения – мёртв. Исторический материализм – основанная Марксом теория революционной пролетарской борьбы – будет жить».[5]

 

        Напомним, что даже буржуазный учёный Хобсбаум признавал, что анархисты, видя предательство официальной социал-демократии, прикрывающейся вывеской марксизма, несправедливо отказывались от марксизма, ибо марксизм в ней, в этой официальной социал-демократии, и не ночевал. [6]

        Савченко же здесь запросто называет оппортунизм марксизмом (в их шалаше это – как стакан воды выпить), и, отказываясь якобы от оппортунизма в пользу «исторического материализма», отказывается на деле от марксизма в пользу поповщи… ой, что это я? Конечно же, в пользу «обновлённого исторического материализма»!

Далее:

       

«идея об особой социалистической революционности промышленного пролетариата является не более, чем марксистским мифом». [7]

 

        Или оппортунистским мифом? Мы же ведь об этом уже не раз писали. Но оппортунисты, у которых в руках издательства, связи в научном мире, могут (пока что) замалчивать голос пролетариата (затыкают пролетариату рот – и цинично заявляют: «Пролетариат не революционен»), клеветать на марксизм – точно так же, как и народники (Михайловский и Ко), используя монополию печатания, пользуясь, что в 1890-е гг. в России ещё не было марксистских изданий, клеветали на марксистов. [8]

        И вообще сегодня нельзя говорить о марксизме, умалчивая о ленинизме, нельзя рассматривать марксизм отдельно от ленинизма, о чём мы также писали (см. мою работу «Критики Маркса и защитники Маркса»).

        Ниже, кстати, Савченко добирается и до Ленина – но только ниже, когда марксизм уже «задушен», и надо лишь его добить. Почему? Да потому что ленинизм мешает оппортунистам опровергнуть Маркса, что ещё раз доказывает приведённое выше курсивом положение.

 

«современный английский марксист Фил Джаспер пишет, что, отстаивая в «Материализме и эмпириокритицизме» теорию отражения, Ленин… придал этой теории характер не только теории истины,  в каковом качестве она верна, но и теории знания, что явилось ошибкой Ленина – добавим от себя, ошибкой исключительно грубой и не позволившей Ленину историко-материалистически познать само познание.

         Если бы для познания мира достаточно было первичных ощущений, т.е. отражения этого мира в органах чувств человека, излишней стала бы вся наука.  Наука и существует исключительно потому, что видимость вещей, то, как они отражаются в органах чувств человека, не совпадает с их действительной природой». [9]

 

        Но позвольте – где это Ленин говорит, что «для познания мира достаточно первичных ощущений»? Где Ленин говорит лишь о первичных ощущениях? Нет, это опять выдумка Савченко. Его фраза: «видимость вещей, то, как они отражаются в органах чувств человека, не совпадает с их действительной природой» - неверна. Ленин справедливо писал, что сознание – это отражение бытия, но оно может быть верным или неверным, совпадать или не совпадать с «действительной природой вещей» (и то, совпадает оно или не совпадает, мы определяем опять же через органы чувств). Савченко же утверждает, что отражение бытия в органах   чувств обязательно не совпадает с бытием. Откуда же берутся научные знания о мире, если органы чувств нас обманывают? Наверное, боженька вкладывает нам знания в голову.

        К примеру, я хочу узнать зависимость линейных размеров тела от температуры, проще говоря – тепловое расширение тела (пусть извинят меня пролетарии за небольшое отступление в область «чистой науки»). Допустим, я нагреваю брусок из данного материала, время от времени замеряя температуру и размеры тела. Но, оказывается, то, что я вижу (показания линейки и градусника), «не совпадает с действительной природой вещей» (с действительными размерами и температурой).

        Или ещё. Астрономы веками наблюдали движения небесных тел и даже, дураки, не знали, что глаза их обманывают. А если учесть, что все основные законы физики и математики были  «открыты на небе», то выходит, что вся естественная наука – лишь «обман зрения». Доказано Савченко.

        Что это, как не тонкая подмена науки поповщиной?

        Савченко хочет сказать следующее: сознание – это, мол, не просто отражение бытия, что есть ещё и «обработка» этого отражения в голове. Но он ничего не говорит о том, что обрабатывается в голове эта информация из органов чувств не случайным образом, что методы обработки не боженька в голову вкладывает,  а они берутся опять же из внешнего мира, познаваемого через органы чувств.

Далее Савченко пишет о том, что, мол, и древние люди, и современные одинаково смотрели на Солнце, Солнце одинаково отображалась в их органах чувств, но древние, мол, думали, что это – бог на колеснице, а мы знаем, что Земля вращается вокруг Солнца, причём сами, мол, мы это не проверяли, а вынесли на веру из школы. [10]

        Очень хороший пример! Действительно, почему мы запросто верим буржуазному учёному, когда он говорит, что Земля вращается вокруг Солнца, и ни капельки не верим, когда он говорит, что марксизм устарел? Да потому что мы на опыте своём – через глаза и уши – знаем, что естественнонаучные учёные при капитализме - материалисты, когда речь заходит о естественных науках, но ярые идеалисты, шарлатаны, когда речь заходит об общественных науках, о философии и т.д.

Точно так же, как народники в своё время клеветали на марксистов, приписывая им объективизм, фатализм, отрицание человеческой воли, так же и Савченко изображает, что, якобы, согласно ленинской теории отражении, «субъект познания – лишь зеркало».  [11] Хотя на самом деле, ленинизм учит, что субъект познания – зеркало, но не только. Как видим, словечко «лишь» - выдумка Савченко, которую он приписывает Ленину.

        В другом же месте Савченко, критикуя ленинскую теорию отражения, прямо подписывается в идеализме, в поповщине, да ещё курсивом:

 

«Человек – не зеркало, в котором отражается мир, но преобразователь этого мира…» [12]

 

Другими словами: «Бытие не определяет сознание, но сознание определяет бытие».

Что же тогда поповщина, спрашиваю я, если это – «обновлённый материализм»?

Марксизм же отвечает на этот вопрос так: человек – это зеркало, в котором отражается мир, но, будучи зеркалом, человек преобразует мир.

Здесь надо остановиться на различии между объективизмом и материализмом (марксизмом-ленинизмом), коль Савченко изображает материалиста Ленина объективистом. Сделаем это на следующем примере.

Рассмотрим вопрос о причинах отсутствия революции в России.

Объективист скажет: это обусловлено экономическими причинами, наличием широкого слоя рабочей аристократии, подкупленной за счёт грабежа колоний – социальной базы оппортунизма, и пока колонии не завоюют независимость, революции в России не будет. И всё, на этом объяснение заканчивается.

Как видим, от такого объяснения недалеко до оправдания оппортунизма (и действительно – как можно винить оппортунистов за их позицию, если она другой бы и быть не могла?).

Материалист же, соглашаясь с объективистом, обязательно добавит, что отсутствие революции в России связано с волей определённого класса - рабочей аристократии, с его нерешительностью, половинчатостью; что воля  другого класса – пролетариата (опять же обусловленная объективными причинами) – заключается в борьбе с оппортунизмом. Материалист обязательно скажет о предательстве российской рабочей аристократией интересов мировой революции.

Савченко же ставит волю на первое место, отрицает её обусловленность объективными причинами. Это идеализм.

Ленин, кстати, подробно разбирает данный вопрос, отличие материализма от объективизма [13] – но что до этого оппортунистам, если у ленинцев рты заткнуты (пока что)!  

Далее Савченко цитирует Богданова – того самого, которого Ленин наголову разбил в «Материализме и эмпириокритицизме». Тот пишет о своём переходе от естественнонаучного материализма к «социальному» материализму – марксизму и о своём понимании отличия первого от второго. Цель марксизма в понимании Богданова

 

«…познать своё познание… согласно идее марксизма, это было возможно и обязательно сделать на почве социально-генетического исследования…» [14]

 

И чуть ниже:

 

«…для меня марксизм означает отрицание безусловной объективности какой бы то ни было истины, отрицание всяких вечных истин…» [15]

 

        Хотя на самом деле предметом изучения марксизма являются общественные отношения по производству, а не «познание своего познания». Марксизм учит, что сознание определяется бытием, и, следовательно, в первую очередь надо изучить это бытие.

        Богдановское «самопознание» же – это прикрытый идеализм, ставящий «сознание», «дух» на первое место. Марксизм никогда не занимался «самоанализом», «копанием в себе» и т.п. толстовщиной, оставляя эту область для буржуазных «психологов» и прочей громче всех говорливой братии. Это - во-первых.

        Во-вторых. Что значит «социально-генетического исследования» и занимается ли ими марксизм? Ведь генетика – это раздел биологии! За это Ленин и ругал Богданова – за то, что он понатаскал термины из физики и биологии в политэкономию, «обогатил» марксизм тем, что перенёс на него «законы сохранения энергии» и т.д.

        В одном из последних номеров журнала «Вопросы экономики» - цикл статей, где физические законы переносятся на экономику. В одной из этих статей говорится об «эконофизике», разработанной, между прочим, «Международным институтом Богданова». [16]

Тут мне вспоминается «теория взрывающегося студента» - теория, разработанная двумя учёными (хотя в своей области – в физике – они молодцы), «мастерски» применившими теорию взрыва к педагогике. Вот она – неприкрытая богдановщина, неприкрытая лженаука.

В-третьих. Неправда, будто бы марксизм отличается от естественнонаучного материализма тем,  что «отрицает всякие вечные истины». Марксизм признаёт, что не все истины вечные – и поэтому он диалектический материализм. На это сделал упор Энгельс в своей работе «Анти-Дюринг», критикуя материалиста Дюринга, ибо тогда на это нужно было обратить внимание.

Но, с другой стороны, марксизм признаёт, что есть и вечные истины (например, то, что Наполеон умер 5 мая 1821г.; что дважды два четыре; что переход от капитализма к коммунизму лежит через диктатуру пролетариата; что пролетариат буржуазного общества является единственным до конца революционным классом) -  и поэтому он диалектический материализм. На это сделал упор Ленин в своей работе «Материализм и эмпириокритицизм», ибо тогда на это нужно было обратить внимание.

Кстати, о «дважды два четыре». Савченко утверждает, что это утверждение правильно «лишь в известных условиях» [17]. Пусть он назовёт нам те условия, когда это утверждение неправильно. Может, он имеет в виду другие системы исчисления (не десятеричную) – но тогда различие лишь в названии (как называется двойка в данной системе, как называется четвёрка), а суть-то не меняется!

Далее Савченко цитирует Богданова о том, что, мол, в России, в отличие, к примеру, от Германии (речь идёт о конце 19-го века), естественнонаучный материализм не столь «вульгарен и опошлен», что он даже кое в чём «подобен марксизму» [18]. И далее Савченко пишет:

 

«Немарксистский естественнонаучный материализм… существует и сегодня – как мировоззрение не холуйствующих перед попами учёных» [19]

 

«Не холуйствующих» - это смотря в чём, смотря в какой области. В своей естественнонаучной области – да (только громкие слова вроде «ни под кем бобиком не был» здесь не подходят, ибо буржуи с попами и не требуют от учёных идеализма в этой области, наоборот, здесь им как раз материализм и нужен, потому что материализмом обусловлена строго научная основа открытий, а значит, и прибыль от их применения). Но в области общественных наук, в области философии – чёрта с два, ибо учёная братия – это часть рабочей аристократии, откуда и вытекает их сознание.

Как видим, Савченко здесь замазывает грань между  естественнонаучным материализмом и марксизмом, изображает «сближение» первого со вторым (в другом месте он пишет: «Современная наука с её вероятностными законами и бифуркациями куда ближе революционной и катастрофической марксовой теории, чем классическая наука с её «вечными» и «универсальными законами» [20]), принижает второе до уровня первого. Если рассматривать вопрос шире – это как раз и есть то замазывание различия между мелкобуржуазным, рабочеаристократическим социализмом и пролетарским социализмом, о чём мы говорили выше.

Далее Савченко пишет:

 

«Как порадовался бы диалектик Энгельс теории И. Пригожина о становлении порядка из хаоса…» [21]

 

Диалектик Энгельс, может быть, и порадовался бы теории И. Пригожина (учёного-физика), но разве теория Пригожина, относящаяся к физике, к природе опровергает материалиста Ленина (кстати, Пригожин, будучи действительно великим учёным в области физики, тоже переносит её и на общество, впадая в богдановщину; также он, как и подобает буржуазному естественнонаучному учёному, наделяет природу высшим разумом, пишет слово «природа» с большой буквы [22]. Даже «мнимый революционер» Герцен, который по уровню сознания стоял намного ниже марксизма, понимал, что у естественнонаучных учёных есть привычка обожествлять природу)? Савченко здесь ловко уходит от ответа на вопрос.

Далее Савченко просто вязнет в лженауке, оправдывая свои мелкобуржуазные анархические взгляды, нелюбовь к авторитаризму (т.е. к любой диктатуре, в том числе и к пролетарской) примерами из природы, выводит как раз « универсальные законы» (против которых сам вроде бы воюет – см. выше), которые общи и для природы, и для общества:

 

«…существует некое подобие… между схемами организации человеческих обществ и человеческой мысли, с одной стороны, и схемами организации физической природы, - с другой… Аналоги отношений авторитарного, индивидуального и коллективного управления можно встретить и в нечеловеческой природе (хотя нужно помнить, что аналогия – не тождество)» [23]

 

Этим последним замечанием в скобках Савченко как бы заранее отводит от себя обвинения в выдумывании «универсальных законов». Что на это можно сказать? Только то, что «оппортунист ужом вьётся между взаимоисключающими понятиями» (Ленин). Сначала болтает об аналогии между обществом и природой, а потом, как бы спохватившись, оправдывается: «аналогия – не тождество». И тут же:

 

   «Этот мир бесконечен, а если так, авторитарная организация может охватывать лишь ограниченные части его. Чем больший масштаб мы берём для исследования, тем непригоднее становится авторитарная схема. Солнечная система кажется её полным триумфом, но стоит взять бесконечную Вселенную со множеством галактик и отсутствием иерархии в них, как непригодность авторитарной схемы становится очевидной». [24]

 

Вот так! Оказывается, сама природа доказывает неправоту марксистского учения о пролетарской диктатуре! Ведь во Вселенной нет никакой диктатуры!

Как видим, Савченко уже забыл о своей оговорке, что  «аналогия – не тождество», и снова продолжает перекладывать законы природы на общество.

        На следующей странице мы узнаём, что крупнейшими за последние полтораста лет мыслителями коллективистского направления были «Маркс, Энгельс, Герцен, Чернышевский, Бакунин, Дицген, Кропоткин, Элизе Реклю, Богданов, Паннекук…». [25] Только что это за «коллективистское направление», которое в одну кучу сваливает пролетарских революционеров Маркса и Энгельса с мелкобуржуазными революционерами Бакуниным, Кропоткиным, Богдановым и Паннекуком; с материалистами домарксовой поры Герценом и Чернышевским?

        (Вообще, если того же Герцена и можно назвать «коллективистом», так только за его реакционное воспевание русской крестьянской общины, от которого так плевались Маркс и Энгельс).

        Ленин же, оказывается, стоял между подобным, «коллективистским», мировоззрением и мировоззрением «индивидуалистического материализма», т.е. буржуазного материализма. [26]

        По какому же критерию Савченко проводит деление на «коллективистский» и «индивидуалистический» материализм? Он не пишет. Но мы видим, что это надуманное деление нужно ему для того, чтоб замазать грань между пролетарским и мелкобуржуазным социализмом.

        Далее Савченко продолжает лягать Ленина за критику Богданова, сравнивая Ленина с учителем, «предъявившим со строгим видом таблицу умножения ученику, пытавшемуся решить задачу из высшей математики» [27].

        Во-первых. Чтоб браться за задачи по «высшей математике» (за обновление марксизма), надо сначала изучить «таблицу умножения» (изучить марксизм) - но ни Богданов, ни Савченко этим похвастаться не могут.

        Во-вторых. Неверно изображать человека, который начнёт засорять математику научными терминами, к примеру, из юриспруденции, «пытающимся  решить задачу из высшей математики». Конечно, для неуча, не знающего таблицу умножения, такой ученик со стороны покажется гением математики, а такой учитель математики – ослом.

        Вообще, смешно, конечно. По Савченко оказывается, что не Ленин с его теорией империализма развил марксизм (об этом он молчит в тряпочку, иначе вся его ложь мигом вскроется), а Богданов с его «биоэнергетикой».

        Но, может, Ленин действительно несправедливо раскритиковал Богданова? Ладно, возьмём сочинения Богданова. Первая статья в этой книге, и к ней первый эпиграф: «Создал бог человека по образу и подобию своему…» [28]

        Комментарии, как говорится, излишни.

        Далее Савченко жалуется на «отсутствие классового подхода» в данной работе Ленина и цитирует один отзыв на эту работу, что, мол, и каждый буржуа согласится с Лениным «о существовании внешнего мира и его познаваемости в наших ощущениях» [29]

        Удивительно: если так, то почему эта работа Ленина костью в горле буржуям, оппортунистам, в частности оппортунисту Савченко?

        Да потому, что буржуй согласится с Лениным в обыденной жизни, а не в общей философии, ибо тут как раз затрагивается классовый интерес.

        И неудивительно, что Савченко – уже «соискатель учёной степени кандидата философских наук» [30], т.е. на оплёвывании марксизма-ленинизма он делает научную карьеру.

        Это ли не лучшее доказательство наличия классового подхода, а именно мелкобуржуазного подхода  у… г. Савченко? Вот она, чисто мелкобуржуазная двуликость: «И невинность соблюсти, и капитал приобрести».

        Теперь перейдём к другой книге – «Сущность человека» В. Бугеры. Как видим, сама постановка вопроса – абстрактная, размазанная (сущность какого человека? Из какой эпохи? Из какой страны? Из какого класса? Ниже мы увидим, что под этим абстрактным «человеком» кроется современный европейский, в том числе и российский, рабочий аристократ). Во «Введении» Бугера, конечно же, оправдывается цитатой Маркса, что, мол, «сущность человека не есть абстракт» [31]. Как видим, здесь проявляется чисто оппортунистическое свойство «виться ужом между взаимоисключающими понятиями»: сначала – поставить вопрос абстрактно, а потом заверять нас: я, мол, прекрасно помню, что данный вопрос ставить абстрактно нельзя.

        О чём же книга?

 

«В этой книге читатели откроют для себя неожиданные подходы к объяснению таинственных и важнейших явлений человеческого существования – от гомосексуальности до веры в Бога и бессмертие души, от экономических и политических кризисов до невротических комплексов и психозов» [32]

 

        Другими словами, «начиная от лягушек кончая Наполеоном» - как шутил Ленин над Михайловским, этим любителем поболтать обо всём и в результате – ни о чём. К тому же, заметьте: слово «бог» Бугера пишет с большой буквы!

        И вообще, с каких пор гомосексуальность стала «таинственным и важнейшим явлением человеческого существования»? У кого, как говорится, что болит… А если говорить серьёзно, то давно подмечено, что в период реакции интеллигенция впадает в порнографию. И действительно – уделить причинам распада СССР всего 1 страницу (из которой больше половины – цитата), а «загадке гомосексуальности» - аж 16 страниц!

        Заметим мимоходом, что эта болтовня ни о чём, эти «мушки-лягушки» красной нитью проходят через всю книгу. На с. 43 мы узнаём, каким женщинам легче найти престижных любовников; на с. 148 – какой был профиль у одного из тех, кто уже при Сталине понимал, что Большой Террор – не злая воля маньяка Сталина; на с. 278 – о поверье спартанцев, «что вместе со спермой мальчику передаётся мужество его возлюбленного»; на с. 283 – о примере «красивых эротических отношений между взрослым и подростком» - Андре Жидом и его племянником.

        Ну да ладно. Извращенцы, как говорится, тоже люди. Переходим к чтению. Книгу свою автор, «опять-таки исходя из марксистской традиции, решил начать с выяснения вопроса: что такое собственность?» [33]

        Хотя правильнее сказать: исходя из антимарксистской традиции, ибо Маркс говорил об одноимённой книге Прудона, что само название уже в корне неверно, ибо вопрос поставлен абстрактно [34].

        Уже в оглавлении видна старая народническая путаница. Пункт 6 главы 3 – «Упадок капитализма и неоазиатского строя»; подпункт а) этого пункта – «Загрязнение окружающей среды», подпункт б) – «Работа в три раза смертельнее, чем война». Ну, прямо-таки наивность младенца – доказывать «упадок» капитализма «загрязнением окружающей среды» и «смертельностью» работы! «Да-да, конечно упадок», - скажет рабочим буржуй (ещё и всплакнёт!), подсчитывающий свои возросшие, а не упавшие прибыли, возросшие благодаря, в том числе, и экономии на охране труда и  окружающей среды.

        В первой же главе Бугера вводит уже знакомые нам «категории управления» - индивидуальную, авторитарную и коллективную. Я уже критиковал это в «Анти-Бугере». Здесь лишь замечу, что Бугера выводит из своей головы, головы современного российского университетского преподавателя философии, т.е. современного рабочего аристократа угнетающей нации, категории, и с точки зрения этих категорий – категорий, свойственных представителю конкретного класса конкретной исторической эпохи, рассматривает всю историю. Это сродни Фейербаху, о котором Энгельс метко сказал, что он распространял свои выводы абстрактно на все страны и все времена, и именно поэтому эти выводы неприменимы ни к одной конкретной стране и ни к одной конкретной эпохе.

        Марксист же должен не с точки зрения своего сознания, не с точки зрения своих понятий о добре и зле, о морали и нравственности критиковать мир (Бугера в одном месте плачется, что, мол, веками труженики работали, мученики шли на плаху, герои шли на подвиги – ради чего? Ради того, мол, чтоб приехал дядя на «Мерседесе» и воспользовался их плодами. В чём, спрашивается, «учёный» Бугера ушёл дальше художественного писателя Бальзака, жившего более полутора веков назад и видевшего в нищете только нищету, видевшего «порочность» капитализма, но не видевшего прогрессивности капитализма и революционности пролетариата? К тому же, бугеринское «Ради чего?» говорит о том, что он, как и Прудон (см. «Нищету философии» Маркса), ищет в эволюции человечества «высший смысл», этакий «божий умысел» - как будто буржуй эксплуатирует пролетария «ради» роста нищеты, как будто кошки существуют «ради того», чтоб кушать мышек, а мышки – «ради того», чтоб их кушали кошки. Вообще, объективные законы истории прокладывают себе дорогу независимо от воли людей, и говорить тут «Ради чего?» - всё равно что по-крестьянски взывать к богу в момент засухи «За что?»), не подгонять мир под своё сознание, а критиковать мир «с точки зрения» тенденций, в этом мире вырастающих. Не сознание должно служить отправным пунктом, а бытие.

        Как истинный продолжатель традиций Каутского, Бугера много внимания (целую главу!) уделил древности, докапиталистической эпохе. Революционный пролетариат, конечно же, оценит его научные заслуги в этой области и, когда придёт к власти, выделит ему место школьного учителя древней истории, как шутил Ленин над Каутским.

        Ещё раз подтверждая наши подозрения о том, кого же Бугера считает за людей, за «человеков», он пишет:

 

         «…пролетарии всех стран в течение семидесяти лет (после Октябрьской революции – А. Г.) доказывали свою неспособность совершить мировую социалистическую революцию…» [35]

 

        Революции и национально-освободительные движения в Азии, Африке, и Латинской Америке Бугера и не приметил. К нему полностью применимы слова, сказанные Марксом и Энгельсом в «Немецкой идеологии» о немецких философах: «Они живут в Германии, Германией и для Германии (в России, Россией и для России – или, в крайнем случае, в Европе, Европой и для Европы – А. Г.)» [36]. Была б такая возможность – я б подарил Бугере глобус России (или глобус Европы, включая Россию).

        Бугера может нам возразить: я, мол, говорю о мировой социалистической революции, т.е. о такой, которая приведёт непосредственно к коммунизму. Тогда мы ему ответим (и ответили уже в моей работе «Что делать?»), что это – не ново, что это – самый настоящий бакунизм: не понимать, что мировая социалистическая революция, переход к коммунизму – это целая эпоха, это длительная война, которая состоит из цепочки отдельных битв - политических революций (как и контрреволюций, и реформ – в любой войне есть и отступления, и надо их проводить грамотно, с наименьшими потерями, а не по-ребячески отмахиваться: «Что я, лох - отступать?»),  каждая из которых происходит в своих национальных рамках. Что это, как не маниловщина – мечтать о «чистой» революции и не замечать отдельных актов, из которых эта мировая революция состоит?

        Здесь, кстати, надо отметить сталинское и троцкистское извращения марксизма-ленинизма в данном вопросе.

        Марксизм-ленинизм учит, что коммунизм (бесклассовое общество) возможен лишь в мировом масштабе, из совокупного опыта всех стран; опыт каждой страны в отдельности однобокий. Но революция и социализм (в смысле - диктатура пролетариата), в силу ленинского закона неравномерности развития,  происходит не во всём мире одновременно, а в отдельных странах в разные моменты (периоды).

        Сталин исказил ленинское учение: коммунизм, мол, возможен и в одной стране (и далее протащил государство в коммунизм).

        Троцкий же, наоборот, изобразил, что революция, социализм (в смысле - диктатура пролетариата) возможны лишь во всех странах одновременно.

        И то, и другое неверно.

        Бугера, как видим, повторяет ошибку Троцкого.

Читая далее, мы видим, что Бугера смешивает 2 различные понятия – собственность на средства производства и труд по управлению словечком «управление»; смешивает понятия «капиталист» и «менеджер» словечком «начальник». Путаница эта идёт из советской науки: в главе 2, где я разбираю советскую брошюру об интеллигенции, цитируемый мной автор также употребляет выражение «полная власть и право принимать решение», когда надо сказать «собственность». Бугера пишет:

 

         «Управленческий труд – это прежде всего волевой, а не умственный труд; часто он требует не больше труда, чем труд чернорабочего» [37]

 

Верно ли это? Нет. Управленческий труд требует знания технологического процесса. Действительно, если поставить управлять химическим предприятием полузнайку, может случиться большая трагедия.

Другое дело, чтоб быть обладателем контрольного пакета акций, собственником этого предприятия, действительно совсем не обязательно ничего знать (достаточно быть сыном капиталиста, к примеру).

Как видим, Бугера не различает понятия «собственность» и «управленческий труд». Буржуй тоже может быть одновременно и менеджером, и кроме прибыли он кладёт себе ещё и зарплату за управление – об этом Маркс пишет в 3-м томе «Капитала» (хоть раз откройте Маркса, «учёный»!). Но это не значит, что менеджер является капиталистом, паразитом, излишним для общества человеком. Нет, это высококвалифицированный рабочий.

Это – во-первых.

Во-вторых. Бугера смешивает здесь ещё 2 вещи – более высокий доход, обусловленный более высокой квалификацией, и привилегии чиновничества; управление производственными процессами и управление общественными процессами. Он пишет:

 

«Работа министра по своему содержанию гораздо ближе к работе невежественного управдома, чем к труду учёного» [38]

 

Но что Бугера понимает под «работой министра»? Например, министр энергетики – то ли это спец по энергетике, то ли контролёр. Бугера смешивает 2 эти вещи. Тут же он пишет, что, мол, «приказы отдаёт начальник». Какие приказы? Ведь, к примеру, «Сестра, скальпель» - это тоже приказ! А поручи-ка невежде делать операции!

Если под работой министра понимать работу контролёра – слова Бугеры верны.  

Если под работой министра понимать работу спеца – слова Бугеры неверны.   Конечно, такой министр может быть незнайкой, получить свою должность «по блату»,  по капиталу, перекладывать на других свои функции – но ведь точно также обстоит дело и с  учёным, и с представителем любой квалифицированной профессии! Это же не значит, что труд квалифицированного рабочего равен труду неквалифицированного! А то «учёный» Бугера вздумал хвалить «своего брата»! Что это, как не ремесленнический дух – хвалить представителей своей профессии? Попадалась мне на глаза статейка в одном научном журнале о том, что звания кандидата и доктора наук сейчас вовсю продаются и покупаются, и существует даже вполне определённая цена – и под статьёй подпись: «Доктор наук такой-то».

«Работа» мента, прокурора, судьи не тяжелее труда чернорабочего – это верно. Но не работа прораба, хирурга, учителя, которые тоже являются «начальниками» по отношению к строителям, медсёстрам, ученикам и т.п.

Управление производственными процессами требует более высокой квалификации; управление общественными процессами такой квалификации не требует – оно опирается не на квалификацию, а на вооружённую силу. Бугера же смешивает 2 эти понятия абстрактным словечком «управление». Ленин в «Государстве и революции» пишет о подобной путанице:

 

«При таких экономических предпосылках (поголовная грамотность, обучение и дисциплинирование рабочих капитализмом – А. Г.) вполне возможно немедленно, с сегодня на завтра, перейти к тому, чтобы, свергнув капиталистов и чиновников, заменить их – в деле контроля за производством и распределением, в деле учёта труда и продуктов – вооружёнными рабочими, поголовно вооружённым народом. (Не надо смешивать вопрос о контроле и учёте с вопросом о научно образованном персонале инженеров, агрономов и пр.: эти господа работают сегодня, подчиняясь капиталистам, будут работать ещё лучше завтра, подчиняясь вооружённым рабочим.) [39]

 

Пролетарская революция отменяет привилегии чиновничества – в смысле представителей аппарата насилия, вооружённых людей, стоящих над обществом (привилегии, к примеру, такого чиновника, такого министра, как министр здравоохранения, отменять, я думаю, неверно: лучше мы поставим на эту должность пусть буржуя, но зато хорошего медика. Хотя за ним нужен глаз да глаз со стороны «человека с ружьём», вооружённого пролетария – это другое дело). Пролетариат, ломая в ходе революции силовые ведомства и сам становясь на их место, одновременно становится тем, чем сегодня является финансовая олигархия – собственником средств производства (ибо при империализме финансовый капитал повязан с военной силой). Он отменяет превосходство в доходе, создаваемое вооружённой силой – и тем самым отменяет доход, создаваемый собственностью на капитал.

Но может ли революция отменить превосходство в доходе, создаваемое более высокой квалификацией? Нет, это глупо – какой стимул тогда будет к получению образования? Такое превосходство отомрёт только тогда, когда отомрёт противоречие между умственным и физическим трудом – когда всё общество будет состоять из квалифицированных работников. Указом это противоречие не отменишь (как не отменишь разницу в квалификации между академиком и грузчиком), это очень длительный процесс перехода к коммунизму под руководством диктатуры пролетариата.   

Леваки же (не только Бугера, но и, к примеру, троцкистский СоцИнтерн [40]) собираются «отменить» именно эти привилегии. Это – уравниловка, ребячество. 

Вообще, словечко «начальник», которое широко использует Бугера и прочие леваки, настолько абстрактное, размазанное, что под ним можно понимать и буржуя (собственника), и представителя государственной власти (причём как буржуазной, так и пролетарской – как мусора-полицая, так и пролетарского вождя или просто вооружённого пролетария), и менеджера – наёмного рабочего по управлению производственными процессами. Словечко это в устах леваков носит ярко выраженный негативный характер (так же как и «диктатура», и «авторитарность» в их устах начиная ещё с Бакунина, о чём писал Энгельс в статье «Об авторитете»).  Объективно это – мелкобуржуазное колебание «меж двух огней» - между пролетарской и буржуазной диктатурой.

В 3-х. Что значит «Управленческий труд – это прежде всего волевой, а не умственный труд»? Что стоит голая воля, если она не подкреплена материальным фактором – капиталом, военной или физической силой, знаниями, уважением и доверием, основанным на опыте и т.п. (в крайнем случае, если ничего этого нет, хоть мощными голосовыми связками, чтоб можно было громко, начальственным тоном прикрикнуть)? Ясно, что ничего. Бугера же ставит волю на первое место, утопая в поповщине. Цитируя троцкиста Манделя о том, что власть буржуев – это власть «знающих», т.е. власть менеджеров (опять же, как видим, вульгарная политэкономия), Бугера, «критикуя» Манделя, сам же становится на его точку зрения. Что Мандель, что Бугера – валят в одну кучу менеджеров с капиталистами, только Мандель говорит: «Буржуи – это менеджеры, «знающие люди»»; Бугера же – «Буржуи и менеджеры – это незнайки». И то, и другое – неверно.

И самое главное. Мандель видит причину перерождения  социализма в СССР в том, что для управления необходимы знания, а у пролетариата, мол, их нет. Бугера же говорит: неверно, для управления не нужны знания, нужна лишь «воля». Но ни тот, ни другой, ни слова не говорят о том, что причина перерождения – в том, что пролетариат в СССР был строго разоружён, и началось это разоружение с разоружения народов колоний России в конце гражданской войны (не раз признавалось, в т. ч. Иваном Дзюбой, что Советская власть в колониях опиралась не на местные народы, а на бывшую царскую власть [41]). Не абстрактная «воля» нужна для управления классовым обществом, г-н Бугера, а подкреплённая «товарищем Маузером».

А ведь ещё Ленин писал в «Государстве и революции»:

 

«Именно эту суть (есть ли оружие у угнетённого класса? – А. Г.) чаще всего и обходят как профессора, находящиеся под влиянием буржуазной идеологии, так и мелкобуржуазные демократы» [42]

 

Далее Бугера пишет о том, что разделение труда, порождая труд управленческий, порождает отчуждение работников друг от друга [43]. Остаётся только развести руками… Действительно, крестьянин в деревне Васильевка в 19-м веке сам управлял своими действиями. Но, оказывается, он не был отчуждён от такого же точно крестьянина живущего… да хотя бы в 100 км от него, и только с развитием капитализма, с развитием разделения труда, с развитием транспорта, сотовой связи и Интернета, их правнуки стали разобщены… В другом месте Бугера жалуется, что с переходом от 5-этажек на 9-этажки люди стали разобщённее, соседи по подъезду друг друга не знают [44]. Да – ответим мы ему. Патриархальный коллективизм умирает – какая-нибудь Мариванна не сможет посудачить теперь с соседом по подъезду каким-нибудь Сан-Санычем, ведь Сан-Саныч давно прыгнул в троллейбус и уехал… Куда? В Интернет-кафе, чтоб посудачить с подругой Элизабет откуда-нибудь из Техаса. Действительно, разобщённость…

А если говорить серьёзно – плохо не то, что старый, патриархальный, деревенский коллективизм умирает. Плохо то, что он умирает слишком медленно, что наличие прослойки рабочей аристократии – этого буфера между бедными и богатыми – замедляет умирание коллективизма между богачом и бедняком, мешает развитию нового коллективизма – между бедняками.   

Пропуская главу о древности, читаем далее о «неоазиатском способе производства» - напомним, именно так Бугера называет строй, имевший место в СССР и Китае. Читаем, и падаем со смеху:

 

«Доказать существование капитализма в СССР можно только одним способом: привести неопровержимые факты, согласно которым с 30-х по 80-е гг. более половины постоянных жителей Советского Союза хотя бы раз в жизни встречались с независимой от государства авторитарной организацией, в принципе способной купить рабочую силу у того или иного человека и действительно регулярно покупающей чью-то рабочую силу» [45]

 

Да… Условие Вы перед нами поставили прямо-таки не из лёгких, г-н Бугера.

Итак, Бугера доказывает, что строй в СССР не являлся капитализмом, тем, что юридически государство было единственным работодателем (и скучнейшим образом мусолит это «доказательство», а, по сути, софизм, на десятках страниц). По тем же причинам, по Бугере, в СССР не было капиталистов и пролетариев (были лишь «начальники» и «подчинённые»), законы стоимости не соблюдались (ибо цену устанавливал не рынок, а «начальник»), деньги не являлись деньгами.

Что можно сказать об «открытии» Бугеры, что стоимость в СССР на самом деле не являлась стоимостью, т.к. устанавливал её не рынок, а «начальник» (см. выше)? По сути это - прудоновское «Собственность – это грабёж» (со стороны «начальника»), замазывание того факта, что прибыль создаётся не грабежом, не кражей, и вообще не в сфере обращения, а в сфере производства, эксплуатацией.

И вообще, теория Бугеры – не нова. Такую же теорию уже выдвигал лет 100 назад Г. Ф. Кнапп из… Германии [46] – государства, про которое даже Бугера признаёт, что это капиталистическое (а не неоазиатское) государство. Этот учёный говорил, что стоимость денег определяется не количеством рабочего времени, а волей государства. На самом же деле государство, будучи надстройкой, не может изменить законов стоимости – базиса, на котором оно строится (как не может Мюнхгаузен вытащить себя за волосы из болота). Не юриспруденцию надо рассматривать в первую очередь, г-н Бугера, а экономику; не сферу обращения, а сферу производства!

Юридически монополия государства в СССР была 100%-ой. Но так ли обстоит дело с экономической точки зрения? Нет. Доля государства, государственного бюджета в национальном доходе была 50% - чуть выше, чем на Западе, но всё же не 100% (подробнее см. мои работы «Анти-Бугера» и др.). И доля эта везде – и на Западе, и в России росла и растёт (см. там же). Марксист должен рассматривать в первую очередь производство, экономику, а не распределение, не юриспруденцию, ибо распределение зависит от производства, базируется на нём. Об этом писал ещё Маркс в «Критике Готской Программы». Там же он писал, что буржуазное общество – везде: и в Германии, и в Англии, и в США и т.д., но государство, формы государственной власти меняются от границы к границе. Неправильно было бы, как это делает Бугера, выдумывать «неоазиатский способ производства»: способ-то производства был одинаков – что на Западе, что в СССР, различие было не в базисе, а в надстройке.

И вообще: то, что государство было единственным работодателем, не доказывает отсутствие в СССР капитализма, а доказывает, что господствовала реакционная, протекционистская буржуазия.

Официальные лжеучёные смешивают усиление роли государства (объективный процесс при империализме, следствие концентрации капитала), его доли (т.е. бюджета) в национальном доходе, с одной стороны, с протекционизмом (т.е. закрытостью национальной экономики от иностранной конкуренции) – одним из 2 возможных вариантов экономической политики, с другой стороны. На самом деле усиление роли государства идёт и при протекционизме, и при свободной торговле. Не только Бугера смешивает эти 2 понятия (усиление роли государства и протекционизм), но и те же Гайдар и Мау, причём клеветнически приписывают протекционизм марксизму [47].

Вообще, все те признаки, которые Бугера приводит в доказательство того, что советский строй отличался от западного, «классического» капитализма, можно найти и на Западе. Это и «вытеснение крестьян в города путём искусственного занижения уровня их жизни» [48], это и «масштабное перераспределение ресурсов из села» [49] (Откройте 1-й том «Капитала», там есть глава о первоначальном накоплении капитала на примере Англии – какими варварскими методами буржуи грабили крестьян – чем же коллективизация от этого отличается?), это и предоставление «дороги наверх представителям эксплуатируемых слоёв общества, которые обладали качествами потенциальных лидеров», которое имело место «в восходящей фазе» неоазиатского общества [50] (а на Западе в восходящей фазе капитализма – разве не так было?).

Точно так же и народники 110 лет назад изображали, что капитализм в России, якобы «в отличие от Запада», навязывается «насильственно», «искусственно», тогда как на Западе – якобы «естественно», умалчивая о роли насилия, государственного влияния, которое точно так же и на Западе имело место [51].

Здесь надо сказать и о понимании природы кризисов Бугерой. Он пишет:

 

«И в Китае реставрированный капитализм оказался по большому счёту изначально неэффективным: некоторый рост уровня жизни и производительности труда довольно быстро стал  замедляться» [52]

 

Как видим, понимание путаное, полународническое: ведь доказывать «неэффективность» капитализма замедлением «роста уровня жизни» - это давно разоблачённая марксистами ошибка народников. И в другом месте:

 

«Во время войны прибыли капиталистических монополий перестают быть ограниченными покупательной способностью населения» [53]

 

Вот так! Оказывается, в мирное время прибыли капиталистических монополий ограничены покупательной способностью населения! Оказывается, тенденция нормы прибыли к понижению, более быстрый рост производительного потребления по сравнению с индивидуальным потреблением населения – не закон, свойственный капитализму, а «отклонение от нормы», которое имеет место якобы только «во время войны». Вообще, Бугера здесь путает деление на производительное потребление и индивидуальное потребление с делением на военную отрасль и мирную отрасль. Ведь «мирные» товары – это не только масло, хлеб и одежда, но и станки, машины, которые используются для мирного производства.

Заметим, что даже Роза Люксембург, которую за имеющиеся у неё ошибки критиковал Ленин, и ошибки которой переняли современные леваки, в том числе и Бугера, природу кризисов понимала более-менее верно, по-марксистски, а не по-народнически: Роза Люксембург написала главу в биографической книге Меринга о Марксе, посвящённую 2-му и 3-му томам «Капитала», и этот вопрос неплохо разобрала [54]. Она понимала мысль Маркса, что причина кризисов – не в низком потреблении населения.

Как видим, Бугера и Ко взяли от Розы не лучшее.   

Здесь уместна аналогия между Бугерой и академиком Нигматуллиным. Народник Нигматуллин спорит с профессором В.А. Бажановым, либералом [55]. Бажанов упрекает авторов-КПРФ-ников, на которых любит ссылаться Нигматуллин, в «ненависти и раздражении» (читай: в революционности. Ещё Маркс в «18-м брюмера» подметил, что даже за самую мало-мальскую критику капитализма одни буржуи называют других «коммунистами»). Нигматуллин отводит это подозрение: мол, нет-нет, я не за «ненависть и раздражение» (т.е. не за революцию), как раз, мол, наоборот, я против этого. Далее Нигматуллин говорит:

 

«К. Маркс предсказывал гибель капитализма  вследствие неразрешимого, как он считал, противоречия между стремлением капиталиста платить рабочему меньше, присвоив себе прибавочную стоимость, и сокращением из-за этого покупательского спроса на производимые товары, что приводило к разрушительным кризисам перепроизводства» [56]

 

Как видим, Нигматуллин в наглую, пользуясь монополией печатного слова, приписывает Марксу взгляды Сисмонди, взгляды народников. Чем же Бугера отличается от прожжённого реформиста Нигматуллина, в котором коммунизма ещё меньше, чем в Зюганове?

В другом месте Нигматуллин требует:

 

«Необходимо существенно сократить децильный коэффициент (децильный коэффициент D определяется как отношение доходов 10% самых богатых к 10% самых бедных) D, который должен уменьшится с нынешнего D = 15–30 до D = 6–8, как в развитых и развивающихся странах» [57]

 

Хотя факты говорят об обратном (как мы уже говорили в 1-й главе, критикуя Торбасова): децильный коэффициент ещё в 1957г. в США был равен 30, а сегодня – и того больше. Чем же взгляды Торбасова отличаются от взглядов Нигматуллина? Разве что тем, что Нигматуллин в открытую заявляет, что беднякам надо подкинуть косточку, чтоб не было «ненависти и раздражения», а Торбасов то же самое делает исподтишка.

Вернёмся к Бугере. Читаем, что «революционер» Бугера называет пролетарских революционеров угнетённых наций - исламистов, ваххабитов, талибов - «фашистами» [58]. Так то же самое мы каждый год на 9 мая от Путина слышим! Как видим, официальная «наука» в лице Бугеры срослась с фашистской диктатурой.

Вообще, Бугера – этот «новый Фейербах», желающий объяснить мир, но не желающий его изменить (лишь мечтающий о «чистой революции»), этот бездействующий мечтатель Манилов, называет всех, кто активно, насильственно, с оружием в руках действует – и с буржуазной, и с пролетарской стороны, - «фашистами». «Фашисты!» - в испуге говорит он, увидев любое реальное политическое движение.

Примечательно, что исламистов, борьба которых направлена одинаково остро как против американского, так и против российского гнёта, Бугера называет фашистами, а латиноамериканские национально-освободительные движения с религиозным окрасом, которые, очевидно, направлены в первую очередь против США, Бугера называет «умеренно-левыми» [59].

Здесь надо подробнее остановиться на термине «фашизм».

Сталин понимал под фашизмом военную организацию монополистической буржуазии, опирающуюся на социал-демократию, т.е. на оппортунистов. В принципе такое определение более-менее равносильно ленинскому определению империализма. Зачем же выдумывать новое словечко?

Троцкий понимал под фашизмом реакционный протест разоряющейся мелкой буржуазии – вроде черносотенцев, чернорубашечников, скинхедов и т.п. Верно ли это? Ведь, в силу двойственной природы мелкой буржуазии, зачастую этот протест приобретал революционный характер: начинали бить евреев – а потом переходили на ментов и богачей. Именно поэтому, кстати, Гитлер осуждал еврейские погромы, «дестабилизирующие обстановку», как и Путин осуждает кавказские погромы.

Как видим, троцкистское определение фашизма размазывает, затушёвывает классовую сущность. Т.к. в мелкой буржуазии революционного не меньше, чем реакционного, то, по Троцкому, выходит, что фашизм – отчасти революционная идеология.

Мы же используем слово фашизм не как теоретическое, а как агитационное слово – в смысле «военщина», «деспотизм», «власть полицаев, насильников, душегубов» и т.п.

А вот Бугера повторяет ошибку Троцкого. Он говорит нам: «Вы выступаете за то, чтоб бить ментов? Так фашисты-лимоновцы именно этим и занимаются!»

Хотя на самом деле лимоновцы – мелкобуржуазная партия.  Поскольку они бьют ментов – мы с ними. Но поскольку они бьют чернокожих и нищих – мы против них.

Кстати, Бугера чуть ниже цитирует Лимонова, называя его «исключительно умной сволочью» - рабски преклоняясь перед героем буржуазной моды, как наивный юнец преклоняется перед «крутыми» бандитами из сериала «Бригада» - даже скорее чувство благоговейного страха, которое испытывает «правильный» мальчик-отличник перед мальчишкой-хулиганом (эту ненависть, смешанную с завистью, буржуазного философа к буржуазному вояке неплохо изобразил Поль Бурже в романе «Ученик»). Лимонов пишет о современной пролетарской молодёжи, которая уже с детства осознаёт волчьи законы капитализма (но, как видно из цитаты, осознаёт по-мелкобуржуазному: уже видит, что «человек человеку – волк», но ещё не видит классовых различий; имеет ненависть вообще, но ещё не имеет классовой ненависти; видит, что «все – против всех», но не видит, что власть - в руках богатых против бедных), и делает вывод, что к ним, к молодым беднякам, надо идти с нацболовской пропагандой [60].

И что же Бугера?

 

«Лимонов и сам суть продукт такого же воспитания детей современным индустриальным классовым обществом» [61]

 

И всё!

Во 1-х – не совсем «такого же», ибо Лимонов вырос в ту эпоху, когда не было джинсов, сотовых, не было героиновой торговли «на пятачках» (не было даже одноразовых шприцов!), когда менты ходили без дубинок и автоматов, когда не было роющихся в помойках бомжей – словом, в эпоху, когда противоречия капитализма были не такие развитые (хотя капитализм с его противоречиями был уже и тогда). Бугера, как будто, этого не замечает - он изображает современные отношения «вечными».

Во 2-х – и самое главное. Лимонов пишет о том, что к молодым беднякам надо идти с нацболовской пропагандой. Бугера же на это отвечает: Лимонов сам такой же уродливый продукт этого общества, как и эти бедняки. И всё! Что же это, как не народничество – видеть в нищете лишь уродство, не замечая революционности? Ушёл ли Бугера дальше Сисмонди, жившего 200 лет назад? Что же это, как не фейербаховщина, лишь объяснять мир, но не пытаться изменить его?

Марксист же должен ответить на это так: провокатор Лимонов идёт в беднейшую молодёжь? Так значит, мы тем более должны идти туда! Псевдореволюционеры (а по сути – ментовские стукачки) борются за влияние на беднейшую молодёжь? Так мы должны её, беднейшую молодёжь, из-под их влияния отвоёвывать!

Теперь о причинах распада СССР.[62]

Говоря об отношениях России с республиками, Бугера совершенно затушёвывает разницу между пролетарской и буржуазной диктатурами, умалчивает о расколе между Лениным и Сталиным [63], который, по сути, был расколом классовым, сваливая Ленина в одну кучу со всеми последующими советскими вождями.

Затушёвывает он и противоречие между Россией и угнетёнными ею нациями, изображает что все республики, включая Россию, были равноправными. И всё это – без единого факта, без единой цифры, без какой-либо мало-мальской попытки анализа. Легко – в 2 строчки. Хотя, по-хорошему, надо было начать здесь с того, что вспомнить, что писали Маркс и Энгельс о России, что писал Ленин, проанализировать официальную советскую информацию, современную российскую информацию, критику её с разных сторон…

Но цитата – только одна. Бугера цитирует украинского националиста Винниченко. Винниченко пишет, что украинская государственность – это признанный международный факт, ибо Украина состоит в ООН, а какая-нибудь рязанская область – нет.

И Бугера делает отсюда вывод: в республиках созрела своя национальная буржуазия, которая затребовала и без проблем, якобы, «получила» для себя «независимость».

Во 1-х. Бугера умалчивает о росте своего национального пролетариата в колониях России – причём пролетариата городского.

Во 2-х. Ладно, с Украиной понятно. Но как же быть с остальными 13-ю, не считая России, республиками? Ведь, к примеру, Кавказ, а, тем более, Средняя Азия, стоят по уровню экономического развития значительно ниже Украины!

В 3-х. Как видно из цитаты, Винниченко хотел сказать не то, что Украина уже получила свою государственность, а то, что раз эту государственность признают во всём мире как факт, то недалёк тот день, когда она будет получена - подобно тому, как Энгельс говорил о том, что человечество не ставит перед собой неразрешимых задач: если задача поставлена, то налицо материальные предпосылки для её решения, осуществления.

В 4-х. Бугера умалчивает, что с распадом СССР колониальный гнёт со стороны России над республиками лишь усилился. А, впрочем, как можно удивляться, что Бугера не заметил усиление этого гнёта, если он не заметил сам этот гнёт вообще?

Далее. Важно разобрать бугеринскую (и не только его) путаницу в вопросе о монополии. Во-первых, Бугера путает юридическое понимание монополии (т.е. протекционизм) с экономическим (т.е. крупное производство). В этом, в юридическом, смысле мы, марксисты, против «монополии», точнее – против протекционизма, ибо это - наихудший капитализм, это – причина застоя. Но мы за монополию в экономическом смысле как шаг вперёд по сравнению со свободной конкуренцией мелких хозяйчиков.

В другом месте он, как юрист, заявляет, что советская наука неверно изображала иностранные корпорации монополиями, ибо у них не было 100%-го господства в экономике. Да, не было, ответим мы, но:

Во 1-х, обладая обычно 40% данной отрасли, корпорация фактически контролирует эту отрасль, ибо может перессорить, переманить и т.п. мелких сошек, обладающих 5-10%.

Во 2-х, обладая пусть не 100% данной отрасли, но львиной долей, корпорация может уже отчасти планировать будущее производство и сбыт (не до конца, конечно, ибо конкуренция, всё же есть) – об этом писал Ленин.

Далее. Бугера, как и Восленский [64], неправильно толкует одно место из работы Ленина «Империализм», что «Монополия ведёт к застою» - толкует в прудоновском смысле, тянет назад, от монополий к свободной конкуренции мелких производителей, от развитого капитализма к раннему (с оговорочками, конечно – после того, как я его высмеял в «Анти-Бугере»). Это – неверно.

Во-первых. К застою ведёт не любая, не абстрактная монополия, а лишь капиталистическая, имеющая целью получение монопольно высоких прибылей финансовой олигархии, класса капиталистов.

Революционный пролетариат же, когда берёт власть в свои руки, обращает монополию на благо общества. Здесь цель уже другая – удовлетворение потребностей общества, и такая монополия к застою вести не может.

Во-вторых. Застой – это лишь одна сторона капиталистической монополии. Другая сторона – это резкий скачок, обусловленный более высокой концентрацией капитала по сравнению с господством мелких хозяйчиков.  На раннем этапе берёт вверх вторая тенденция, на позднем – первая, что мы и видим на примере СССР.

Читаем далее. Бугера уже признаёт раздел мира на богатые и бедные нации, признаёт подкуп части рабочих в богатых нациях, как причину их пассивности[65] - то, что он не признавал вчера - но признаёт не материалистически, а объективистски (о различии между объективизмом и материализмом см. выше – я специально именно на этом вопросе это различие разбираю). И изображает появление этого «нового типа рабочего» - рабочего аристократа – как «опровержение» Маркса, умалчивая о том, что писал об этом Ленин, развивший марксизм, зато цитируя Маркузе – героя буржуазной моды [66].

Бугера чисто по-юридически «оправдывает» рабочую аристократию: мол, они «не являются эксплуататорами» [67]. Хотя, как мы уже говорили, рабочая аристократия совмещает в себе качества и буржуазии, и пролетариата. Часть дохода, поскольку он выше прожиточного минимума, рабочий аристократ может превратить в капитал (вложить в банк, купить автомобиль или участок земли и использовать их как средство производства и т.п.).

Но самое главное, что Россию он к богатым нациям не относит, а относит к «среднеразвитым» [68] - в одну кучу с Индией [69] и Латинской Америкой [70], которые, мол, также работают на богатые нации. Когда же он ставит вопрос о причинах пассивности российского пролетариата [71], и когда сам собой напрашивается ответ, что причины – те же, что и на Западе, он пускается в скучнейшие философствования «вокруг да около», но правильный ответ так и не даёт. И самое смешное – что он говорит о «пассивности, нереволюционности» пролетариата вообще «на примере современного российского пролетариата». Да, г-н Бугера, я Вам точно глобус России подарю…

И, к тому же, говоря о российском пролетариате, он смешивает в одну кучу пролетариат с рабочей аристократией.

Вообще, можно ли говорить о «пассивности» российского пролетариата, если ему рот кляпом заткнули?

Нет, если от кого честный голос в России и прорывается, так это как раз от пролетариата. Вот один маленький примерчик – лишь один из миллионов примеров – письмо читателя в газету «Аргументы и факты» (а редакция, конечно же, публикует не любые письма). Автор письма пишет, что, мол, за Беслан все винят Путина, а надо, мол, винить «террористов».

Что это такое? Не ошибка ли? Ведь в СМИ винят именно «террористов»!

Это значит, что в обществе есть уже точка зрения, отличная от официальной, причём точка зрения настолько массовая, что автор письма пишет «все».

Или ещё один пример. Зашёл я как-то пару месяцев назад в Интернет-кафе, в котором одновременно и игровой компьютерный салон. Мальчишки 10-15 лет играют в «войнушку» и разговаривают между собой: «Я буду за террористов, ты – за мусоров» и т.п. Радует, что уже с детства люди начинают понимать, что в современном обществе есть 2 противоборствующие силы – «террористы» и мусора, и третьего не дано. Прибавить сюда, что большинство этих пацанов станут бедняками, пролетариями, будут подвергаться мусорскому гнёту, что неизбежно толкнёт их в ряды «террористов» - и это радует вдвойне. Радует также, что на этих играх молодёжь учится военному делу.

А вот ещё один пример «объективизма» у Бугеры:

 

«Большой Террор 30-х гг. в СССР – продукт вовсе не злой воли маньяка Сталина, но необходимой логики экономического развития» [72]

 

Как видим, здесь недалеко и до оправдания Большого Террора. Материалист же обязательно прибавит к этой фразе: «Большой Террор 30-х гг. в СССР – продукт воли класса капиталистов, класса советской империалистической буржуазии».

Далее мы видим непонимание Бугерой того, что Маркс понимал под «рабочими квитанциями», которые заменят деньги при раннем коммунизме. Бугера цитирует социал-шовиниста Якушева, который говорит, что мол, деньги в СССР как раз и были такими «рабочими квитанциями» и соглашается с ним «с той лишь оговоркой, что … «деньги», о которых идёт речь, выражают не «долю индивидуальных притязаний производителя на предназначенную для потребления часть общего продукта», а ту долю…, которая всемогущая бюрократия милостиво выдаёт производителю». [73]

Мы здесь не будем повторно разоблачать бугеринскую путаницу, что, мол, «деньги в СССР деньгами не являлись» (см. выше). Мы здесь отметим другое: ни Якушев, ни Бугера не поняли слов Маркса о «рабочих квитанциях», которые заменят деньги при раннем коммунизме.

Во-первых, «рабочие квитанции» (Маркс эту гениальную идею взял у Оуэна [74]) не участвуют в обращении: после того, как работник «уплатил» ими за «товар», их, подобно театральным билетам, насаживают на штырь (Кучинский, кстати, это понял [75]). В СССР же этого не было.

Во-вторых. Несколько слов о «рабочих квитанциях» были у Маркса едва ли не единственным местом, в котором он вскользь говорил нам, как будет в будущем. Маркс, в отличие от утопистов, расписывавших во всех деталях, как будет в будущем (как люди все вместе будут жить, питаться в общественных столовых и т.п.), не занимался подобного рода предсказаниями.

Даже Чернышевский, хоть и был утопистом (поскольку предлагал в «Что делать?» идею создания фабрик-коммун внутри царской России, без свержения царизма), воздержался от описания того, «как будет в будущем»: вспомним «сны Веры Павловны» в «Что делать?», где перед ней предстаёт любовь в первобытном обществе, затем – в рабовладельческом, феодальном, капиталистическом, но когда дело доходит до коммунистического общества, Чернышевский нам этот сон не рассказывает, ставит здесь многоточие.

Бугера же именно в духе утопических коммунистов домарксовой поры на каждом шагу во всех деталях расписывает, как же будет в будущем. Вот лишь пара примеров.

1-й пример:

 

«Маркс ошибался, когда давал такой прогноз:

«Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капиталистического способа производства, а следовательно, и капиталистическая частная собственность, есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса своё собственное отрицание. Это – отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землёй и произведёнными самим трудом средствами производства».

Раз восстанавливается индивидуальная собственность – значит, восстанавливается и индивидуальная личность… На самом же деле переход от классового общества к коллективизму и от раннего коллективизма (социализма) к полному коллективизму) как раз и состоит в вытеснении всех остатков индивидуальной (и неразрывно связанной с ней авторитарной собственности коллективной собственностью, а индивидуальной личности – коллективной личностью». [76]

 

Каков смысл данной цитаты из Маркса и как Бугера его опровергает?

Маркс говорит, что при коммунизме, при общественной собственности на средства производства, труженик снова становится собственником – но не частным, как раньше крестьянин или ремесленник, а как представитель общества – коллективного собственника. И труженику, соответственно, будет принадлежать доля общественного продукта, соответствующая уровню его потребностей (при раннем коммунизме – соответствующая его труду и выражающаяся в «рабочих квитанциях») – за исключением расходов на расширение производства, на общественные фонды страхования и т.п. Долей этой каждый рабочий будет распоряжаться индивидуально, по своему собственному усмотрению.

Это – в отличие от капитализма, когда капиталист присваивает из стоимости, произведённой рабочим, излишек над стоимостью его рабочей силы – прибавочную стоимость.

Бугера же возражает Марксу: нет, этой долей рабочий будет распоряжаться не индивидуально, а коллективно. Что, по сути, значит это ррреволюционное  возражение? Что при коммунизме зубные щётки будут общие, что люди будут ходить строем в туалет, в столовую и т.п.

Чем же это отличается от воззрений утопистов?

И вообще, что это значит: «вытеснение индивидуальной личности – коллективной личностью»? Уж не деревенский ли здесь коллективизм – вливать в горло человеку водку, если он не хочет пить, или, говоря словами Егора Летова, «ежовой рукавицей проповедовать любовь»?

2-й пример. Бугера пишет, что в начале перехода к коллективизму

 

«общество будет карать педофилию гораздо суровее, чем сегодня (в этом вопросе негодование трудящегося народа… уже не будет сдерживаться фальшивым либеральным гуманизмом современного законодательства), а затем… она бесследно исчезнет». [77].

 

Во 1-х. Педофилия – это такая же психическая болезнь, как и, к примеру, алкоголизм. Что это, как не средневековая инквизиция, «сурово карать» психически больных людей, вместо того, чтоб их лечить? К примеру, тот же Альтюссер, задушив жену (см. выше), совершил, безусловно, поступок неправильный – но не глупо ли «сурово карать» его, вместо того, чтоб лечить? В другом месте Бугера возмущается, что в какой-то нарколечебнице «буржуазные бандиты» «лечат» наркоманов при помощи пыток. Почему он возмущается пытками против наркоманов, но предлагает то же самое против педофилов? И ещё: к чему приводить такой нехарактерный случай, как пытки наркоманов в больнице – ведь, всё-таки, в большинстве больниц наркоманов не пытают – и умалчивать о пытках в милицейских участках?

Во 2-х. По отношению к богатым педофилам (как и богатым нарушителям закона вообще) государство, конечно же, проявляет гуманизм. Но не по отношению к бедным, которых и бьют, и насилуют, и т.п.

В 3-х. Наличие в обществе «страшных людей» - маньяков, наркоманов, психов, «террористов» служит поводом для усиления буржуазной диктатуры. Упрекать фашистов в «гуманизме», как это делает Бугера, значит желать усиления фашистской диктатуры (Иван Лох, редактор сайта «Рабочая демократия», подобным образом упрекает ментов за то, что они совсем не ловят карманников: «пресловутый милиционер не хочет ловить «работающего» на Невском карманника - он не по этой части» [78]. Ловят, г-н Лох, ещё как ловят, ещё и бьют, ещё и ножку от стула кое-куда суют!). Точно также в «ментовских сериалах» по ТВ оправдываются ментовские пытки на примерах явных подонков, причём богатеньких – а в жизни менты пытают бедняков, причём даже за мелкие правонарушения (например, за следы от уколов на руках).

В 4-х. Оказывается, остриё пролетарской диктатуры, по Бугере, будет направлено не против буржуазной диктатуры, не против враждебных остатков эксплуататорских классов, а против… педофилов! Таким образом, затушёвывается классовая суть диктатуры. 

В 5-х - и самое главное: Бугера «отлично знает», причём во всех деталях, как будет в будущем. Слетав на машине времени в будущее, он повествует нам, что  педофилия «бесследно исчезнет», но почему-то про гомосексуализм наш философ так категорично не заявляет! Про гомосексуалистов он говорит, что, мол, может, они и будут при коммунизме, и если будут, то общество будет к ним относиться терпимо [79]. Хотя и педофилия, и гомосексуализм – это одного поля ягоды (к тому же, точной грани-то здесь нет – разве что юридическая! Верно Маркс сказал, что «нравственность мелкого буржуа – это возведённая в ранг закона воля крупного буржуа». Или, говоря словами Егора Летова «Ваша совесть – закон». Как видим, Бугера изображает то, что прописано в законе, как вечную истину: статью «мужеложство» в 1990г. отменили, и Бугера смело может заявлять: «может, гомосексуалисты и будут при коммунизме», а вот педофилию не отменили, и Бугера источает против неё громы и молнии): это – 2 вида извращений, а извращения – это психические болезни. Заявлять, что «педофилия точно исчезнет при коммунизме, а гомосексуализм - может исчезнет, а может – нет», всё равно, что сказать: «героиновая наркомания точно исчезнет, а кокаиновая – может исчезнет, а может – нет» (вернее даже так: «героиновая наркомания исчезнет, а алкоголизм, возможно будет» – ведь героин пока что законом не разрешили).

И ещё. Бугера также «отлично знает», что «общество будет карать педофилию гораздо суровее, чем сегодня» - откуда такая уверенность? Зачем приписывать свою точку зрения обществу будущего?

Как видим, и здесь Бугера ушёл не дальше утопистов, живших 200-300 лет назад. Он много говорит о том, как будет в будущем – при коммунизме-коллективизме (сегодня, как я уже говорил, многие образованные буржуи признают, что человечество придёт к коммунизму – лет через 500, но, мол, «постепенно», «эволюционным путём», «без революций»), да ещё во всех деталях, но почти ни слова не говорит о том, каков же будет переход к этому будущему.

Как же Бугера понимает революцию, диктатуру пролетариата?

 

«… списывать со счетов пролетарскую борьбу было бы явно преждевременно, при этом её грядущие акции будут по своим формам и методам во многом подобны «рельсовой войне» и Ясногорску, а не «акциям протеста», организованным профсоюзами. В том же самом 2001г. … рабочие крупнейшего в Красноярском крае завода «Сивилит», требуя работы и зарплаты, вышли колоннами на улицы Красноярска и перекрыли основную транспортную артерию города». [80]

 

Как видим, Бугера понимает революцию не как взятие власти в свои руки, не как вооружённое восстание, а лишь как ультиматум, требование властям, пусть и выраженное в такой резкой форме, как перекрытие дорог. Да ещё с экономическими лозунгами -   «работы и зарплаты» - лозунгами, не выходящими за рамки капитализма. Что это, как не народничество – желать лишь пожирнее кусочек из рук буржуев, желать лишь перераспределения дохода при сохранении буржуазных производственных отношений, при сохранении буржуазных силовых ведомств, при сохранении средств производства в руках буржуев? Хотя, конечно, и экономическую борьбу отрицать не стоит, но наихудшим реформизмом было бы выставлять её на первый план, как это делает Бугера. Тем более, что и буржуазные власти выдвигают её на первый план, удовлетворяя экономические требования (тех же пенсионеров и т.п.), зато жестоко карая требования политические (например, революционеров Северного Кавказа, выступающих за свободу от российского гнёта).

О происходивших в те же годы взрывах милицейских участков и обстрелах военных автоколонн на Северном Кавказе наш «учёный» трусливо умалчивает. Слона-то он и не приметил…

 

*          *          *

 

Здесь надо сказать ещё пару слов об одном открытии Бугеры. Как мы помним (см. мою «Анти-Бугеру»), Бугера сделал «открытие»,  что материальную базу для коммунизма, якобы «вопреки Марксу», создают компьютеры, ибо они дают возможность собирать «Всенародные Вече» (возможность, которой, по Бугере, раньше не было), а это, мол, исключает потребность в авторитарных отношений в обществе, и даёт возможность коллективных отношений. Бугера даже не заметил, что его «открытие» было опровергнуто ещё до появления компьютеров Энгельсом в его статье «Об авторитете». Действительно, ведь принятое «Всенародным Вече» (хоть через компьютерную сеть, хоть через обычную почту) решение должно быть обязательно к выполнению, и здесь мы уже видим авторитаризм. Об этом и пишет Энгельс. В чём же новизна «открытия» Бугера по сравнению с путаницей Бакунина 150-летней давности? Разве что в том, что он использует изобретение компьютера, чтоб воскресить эту путаницу.   

        В той же статье Энгельс указывает, что машина, завод, производственный процесс – сама по себе вещь очень авторитарная, диктаторская: быстрота оборота вала машины задаёт рабочему темп работы; те же химические процессы нельзя в любой момент прервать по желанию.

        Здесь надо сказать и об определении нации, которое дал Бугера. Он говорит, что понятие «нация» неразрывно связано с понятием «правящий класс». Очень хорошо! А основных классов в эпоху империализма, как мы знаем из Ленина, 2 – пролетариат и буржуазия; диктатура может быть либо буржуазной, либо пролетарской – третьего не дано. Бугера же размазывает, что, мол, во главе нации могут стоять либо капиталисты, либо «неоазиатская бюрократия». Под вывеской  же «неоазиатской бюрократии», которая, по Бугере, была в России в 1917-1991, он в одну кучу сваливает и пролетарскую диктатуру (с Октября 1917-го по начало 1920-х), и буржуазную (с начала 1920-х - с превращения гражданской, освободительной войны в войну завоевательную – походов на Польшу, Кавказ и Туркестан; с создания новой империи – СССР). Что это, как не бакунизм, как не замазывание принципиальной разницы между пролетарской и буржуазной диктатурой? Чем это отличается от высказывания Жириновского в 1991г.: «Я не за социализм и не за капитализм, я между»?

        Обратную ошибку совершает Рудый. Он говорит, что Пакистан и Иран – не империалистические нации, но империалистические государства.

В доказательство того, что  Пакистан и Иран – не империалистические нации, он перечисляет народности, населяющие эти государства, и показывает, что среди них нет великодержавных, привилегированных народностей. Хотя на самом деле, капитализм ходом своего развития стирает народности, племена, и объединяет их в одну нацию. Народность и нация – 2 разные вещи.

В доказательство того, что  Пакистан - империалистическое государство, он приводит один-единственный факт из советской «науки», что, мол, 80% экономики здесь сконцентрирована в руках 22 групп. Только не указано, не иностранных ли групп? И вообще, можно ли тут верить советской статистике? Ведь Пакистан был больше сферой влияния не СССР (хоть и СССР там своё влияние имел и упрочил в ходе афганской войны – см. мою работу «Новейшие данные…»), а Запада, отчасти – Японии и Китая. Не врала ли советская наука с тем, чтоб изобразить исламистов ставленниками Пакистана - как сейчас, кстати, и изображается (см. ту же мою работу).

Политика имеет своим корнем экономику. Про современный Пакистан признаётся, что это – отсталая аграрная страна. А ведь империализм – это продукт высокоразвитого капитализма.

И самое главное. «Не империалистическая нация, но империалистическое государство» - это открытие Рудого. Представителем нации является правящий класс, который осуществляет своё господство с помощью государства – это азы марксизма. Нация, класс и государство – понятия неразрывно связанные. Как тут ещё объяснить Рудому? Не знаю… Вообще, Рудый, наверно, рассуждает подобно Каутскому, что империализм – лишь один из видов буржуазной политики, отрывает политику от экономики: мол, если не угнетает политически, по-военному другие нации – то не империалистическая нация (хотя империалистическая нация может сегодня не угнетать, завтра начать угнетать – это уже вопрос чисто технический, из области военной тактики). Подобные рассуждения – в Программе Компартии Японии: мол, мы не угнетаем никого по-военному, политически, значит мы – не империалисты, а вот США, такие-сякие… (см. мою работу «О расколе в комдвижении»). Про то, что империализм – это высокоразвитый, финансовый, «постиндустриальный» капитализм, с господством корпораций и вывозом капитала, чем и является Япония (как и Россия), они умалчивают.

        Во избежание кривотолков, ещё раз подчеркну: что Пакистан и Иран – пока что не империалистические нации и не империалистические государства (что то же самое), т.к. капитализм, экономика там во многом отсталая, полуаграрная.

        Вернёмся к Бугере. Надо отметить ещё одну вещь. Бугера называет Лимонова «исключительно умной сволочью», но в чём же между ними разница?

Бугера, сваливая в одну кучу и пролетарскую, и буржуазную диктатуру – и  пролетарских, и буржуазных «начальников» (т.е. вождей, а также вооружённых представителей и т.п.), кричит «Все начальники – дерьмо!».

Лимонов же, точно так же сваливая в одну кучу и пролетарскую, и буржуазную диктатуру, прославляет вождей (он хвалит и полицая Буданова, и революционера Шамиля Басаева, и буржуазных диктаторов Гитлера и Сталина, и пролетарского вождя Ленина за то, что они – «Личности» с большой буквы). И Бугера, и Лимонов противопоставляют вождей массе, только Бугера поносит вождей, а Лимонов презрительно фыркает на народные массы, изображая всех их, без деления на рабочую аристократию и пролетариат, «тупыми толстокожими мещанами».

Таким образом, взгляды Бугеры и Лимонова – это две стороны одной медали: и тот, и другой замазывают разницу между буржуазной и пролетарской диктатурой; и тот, и другой – противники пролетарской организации, т.к. противопоставляют «массу» вождям («начальникам»).

В другом месте единомышленник Бугеры Марлен говорит об организации как о соединении изгоев из интеллигенции с рабочими. Это размазано. Не просто «изгоев» (и Лимонов себя «изгоем» называет!), а марксистов-ленинцев, закалившиеся в борьбе с оппортунизмом – как левым, так и правым; интернационалистов, закалившихся в борьбе с шовинизмом. Не просто с «рабочими», а в первую очередь с беднейшими рабочими, с городскими бедняками (ибо есть ещё и рабочая аристократия). Такое соединение нам нужно.

И ещё один вопрос. Бугера изображает, что, мол, Маркс ошибался, когда говорил, что уровень развития производительных сил однозначно определяет производственные отношения; мол, одному и тому же уровню развития производительных сил могут соответствовать различные производственные отношения – капиталистические и неоазиатские.

На самом же деле капитализму соответствует один уровень развития производительных сил, коммунизму – другой, более высокий. Здесь – однозначность.

Но в эпоху империализма, в эпоху загнивания капитализма и пролетарских революций, в эпоху перехода от капитализма к коммунизму, одному и тому же уровню развития производительных сил, может соответствовать как буржуазная, так и пролетарская диктатура. Здесь – нет однозначности. Приписывать Марксу здесь, что он, якобы, говорил об однозначности – значит, приписывать материалистам объективизм, значит, клеветать на марксизм, чем и занимается Бугера. Нет, г-н Бугера, Маркс не был фаталистом, он не отрицал волю пролетариата (хотя она, эта воля, конечно же, обусловлена объективными причинами).

Ошибку, обратную Бугере, совершает лидер Башкирского отделения РКСМ Р. Рахимов. Я уже разбирал её в своей работе «Что делать?», напомню о ней вкратце. Рахимов утверждает, что диктатура пролетариата отличается от диктатуры буржуазии принципиальным различием техники, технологии, производительных сил. Это – неверно.

 

*          *          *

 

Оказывается, Бугера – спец не только в философии, политэкономии и «загадке гомосексуальности», но ещё и в… физике микрочастиц! Да-да! Он цитирует по данной теме некоего Баженова – причём, как выясняется, не физика, а философа, и пишет о «большинстве современных физиков»:

 

«Они предпочитают оставаться в блаженном неведении, почему данный электрон попадает именно в эту, а не в любую другую точку экрана, и подыскивать философские аргументы для того, чтобы оправдать своё желание оставаться в неведении…» [81]

 

Далее Бугера выплёскивает свой праведный гнев на бедных современных физиков: «эти ремесленники от науки», «эти мещане» мол, служат буржуям, продаются за деньги и не хотят развивать науку…

О соотношении неопределённостей наш «физик» и не слыхивал… А ведь этот физический закон, открытый Гейзенбергом в начале 20-го века, говорит о том, что неопределённость координаты электрона, его «размытость» обусловлена не недостатком наших знаний об электроне, а его двойственной структурой, не имеющей аналогов в макромире, в мире размеров, намного больших размеров электрона, в мире вещей, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. Отчасти электрон – частица, отчасти – волна. И именно тем, что он отчасти – волна, и обусловлена неопределённость, «размытость» его координаты.

Бугера же, подобно герою Шукшина, не разобравшему законов термодинамики и изобретающему perpetuum mobile (вечный двигатель), рассуждает с точки зрения обывательского «здравого смысла» - точно так же как в политэкономии с точки зрения этого «здравого смысла» современного рабочего аристократа критикует мир. Он представляет электрон как частицу, как ту же пылинку, к примеру, которая обязательно должна иметь свои координаты. Он ищет аналогов электрону в макромире, в мире в  вещей, с которыми он сталкивается в повседневной жизни. А это неверно, потому что аналогов здесь не может быть в принципе. Критиковать квантовую физику (физику микромира), находясь на точке зрения классической физики (физики макромира) – всё равно, что критиковать ленинизм, находясь на точке зрения доленинского марксизма («лёжа на марксизме», как метко сказала Роза Люксембург о Каутском). Критиковать микромир с привычной точки зрения макромира, как делает Бугера – это не научный, а обывательский подход в науке (как мы видели, Бугера применяет его «с блеском» не только в физике). Ведь макромир – это частный случай микромира, а не наоборот. Та же пылинка тоже, как и электрон, имеет неопределённость координаты,  «размытость» - но эта размытость настолько мала, что ей можно пренебречь. Глупо по-бугерински удивляться: как это электрон не имеет координаты, ведь точка имеет координату? Точка с определённой координатой – это абстракция, идеализация, выведенная из макромира.

А знаете ли Вы, уважаемый физик г-н Бугера, что электрон вообще может проходить одновременно через две щели, находящиеся на расстоянии нескольких миллиметров друг от друга – на расстоянии, в миллиарды раз превосходящие «размеры» электрона в атоме (как видим, к макромиру и слово «размеры» в обычном смысле не подходит)? Как Вы это объясните с точки зрения своих «категорий»?

Нет, г-н Бугера научный подход не заменить никаким «здравым смыслом». Тем более, что это здравый смысл не пролетария, а рабочего аристократа: пролетарским здравым смыслом, «набитом на синяках и шишках», можно хотя бы в политэкономии и философии научный подход в какой-то мере заменить – но не в физике, конечно.

А теперь о физиках. В своей области-то как раз они честные; они в области общественных наук нечестные (как мы уже говорили, критикуя Савченко). Тут Бугера решил кавалерийским «рреволюционным» наскоком опровергнуть современную физику. И плюхнулся в лужу, как мальчишка – хвастунишка и недоучка. К нему как нельзя лучше подходят слова Пушкина:

Учёный малый, но педант,

Имел он счастливый талант

Без принужденья в разговоре

Коснуться до всего слегка,

С учёным видом знатока

 

*          *          *

 

Здесь надо сказать пару слов о бакунизме. Бакунизм возник, как и марксизм, 150 лет назад. Но между ними – пропасть.

        Маркс научно проанализировал основные законы капитализма и доказал прогрессивную сущность капитализма. Эти основные законы – законы обнищания масс, тенденция нормы прибыли к понижению – общи и для капитализма доимпериалистической стадии, и для империализма.

Маркс также подметил признаки империализма, но основательно они были проанализированы лишь Лениным.

Бакунин так же, как и Маркс, подметил признаки империализма, но истолковал их неверно, ибо рассматривал внешние проявления в отрыве от основ капитализма. Взгляды Бакунина – это, по сути, тоже экономический романтизм.

Бакунин считал, что революции должны произойти не в развитых капстранах – в то время Англия, Франция и, отчасти, Германия, а в полукрестьянских – Италии, Испании и России. Объяснял он это тем, что капитализм своим развитием уничтожает почву для революции. Поэтому, мол, «революцию надо делать быстрее». Бакунин объявлял крестьянина «инстинктивным революционером».

Как видим, Бакунин верно подметил передвижение центра революций из развитых, империалистических стран в полуаграрные страны, но в корне неверно, реакционно, по-народнически это объяснил. Почему? Да потому что не рассмотрел основ капитализма.

Этот предрассудок перенят у Бакунина Бугерой (вообще, если мелкобуржуазные революционеры прошлого – Бакунин, Прудон и т.п., несмотря на объективную реакционность их взглядов, субъективно были честнейшими революционерами (говорят, Бакунин служил одним из прообразов Рахметова в романе Чернышевского «Что делать?»), то их нынешние последователи сделали неплохую карьеру на предрассудках своих учителей). Бугера утверждает, что нереволюционность современных российских рабочих обусловлена их «разобщённостью» в городах  (хотя на самом деле – подкупом части их за счёт империалистических грабежей). Революционность же пролетариев «третьего мира» - к примеру, Албании, - Бугера объясняет «коллективистским крестьянским духом» (хотя на самом деле её надо объяснять отсутствием данного подкупа). Бугера не говорит, что «третий мир» проснулся из многовековой спячки, революционизировался именно тогда, когда там стал развиваться капитализм, стал рушиться старый крестьянский коллективизм, стали расти города.   

Несколько слов о маоизме. Маоизм, на словах являющийся развитием ленинизма, на деле является продолжением старой бакунистской путаницы. Маоизм говорит о противоречии между «богатым Севером» и «бедным Югом», не видя, что число сверхдержав постоянно растёт, о чём писал ещё Ленин. Маоист Торбасов пишет нам, что сверхдержав, по маоизму, может быть 1 или 2. Из этой лжи, выгодной России и Китаю (только в российском варианте – «богатый Запад», подробнее см. об этом мою статью «Уровень жизни пролетариата») закономерно следует отрицание прогрессивности капитализма: маоисты изображают, что прослойка рабочей аристократии в сверхдержавах растёт (хотя на деле большинство её разоряется); Торбасов плачет, что со вступлением России в стадию империализма (хоть она уже давным-давно в неё вступила) одна часть рабочих превращается в рабочую аристократию, другая – в люмпенов – исчезает, мол,  почва для революции (подробнее об этом см. мои работы «Дополнения к «Что делать?»» и «Хобсбаум»).

Далее. Маоизм говорит о противоречии между «богатым городом» и «бедной деревней», изображая крестьян по крайней мере такими же (если не более) революционными, как и городские пролетарии. Это сродни бугеринской (и бакунинской) путанице.

Вообще, приравнивание крестьян (да и то лишь части крестьян, а не всех) к пролетариату верно разве что только для Китая: в Китае, где плотность населения высокая, деревни примыкают к городам и друг к другу, сконцентрированы плотным кольцом вокруг городов и фактически включены в экономическую жизнь городов (в отличие, к примеру, от России, где они разбросаны, рассеяны на расстоянии нескольких километров друг от друга и от городов).  Поэтому, кстати, в статистике городского населения Китая царит неоднозначность: кого считать за городское население, кого – за сельское. Отсюда – «вилка»: по одним данным, городского населения в Китае сейчас – более 50% (что, наверное, ближе к истине), по другим – лишь 30%.

Вернёмся к Бакунину. В биографии Маркса Меринг признаёт что не всё у Бакунина было неверно, так же как и у Маркса не всё было верно; он также признаёт, что у Маркса и Бакунина были «точки соприкосновения» (за что на Меринга в своё время ополчилась германская социал-демократия в лице Каутского и Ко, которая привыкла изображать Маркса «правильным мальчиком», а Бакунина – негодяем; которая привыкла хранителей революционного марксистского духа называть «бакунистами», «анархистами»). Меринг пишет, что, мол, Маркс считал революционными промышленных рабочих, тогда как Бакунин – молодёжь и люмпенов (бандитов, разбойников и прочий преступный элемент).

Я уже писал выше, что неверно то мнение, будто бы, Маркс считал революционными только промышленных рабочих, или – в первую очередь промышленных рабочих. Это – ложь оппортунистов 2-го Интернационала (Каутский и Ко), а затем – советских оппортунистов, начиная со Сталина. Маркс писал, что революционным является пролетариат – все те, кто создают прибыль, продавая свою рабочую силу за средства к существованию. Сегодня, в эпоху империализма, мы должны именно по этому принципу Маркса (доход – в среднем на уровне прожиточного минимума) отделять пролетариат от рабочей аристократии: пролетариат – это «нижний» слой населения, доходы которого колеблются около прожиточного минимума. Это – то, что замалчивают оппортунисты.

С другой стороны, Бакунин, как видим, подметил, что среди имеющих постоянную работу взрослых рабочих в развитых капстранах немало рабочей аристократии. Это – верно. Но он опять же не рассмотрел вопрос с классовых позиций. Отсюда – ставка на абстрактную «молодёжь», на абстрактных «уголовников». Это – неверно, и эту размазанность сегодня перенял у Бакунина псевдореволюционер, а по сути – герой буржуазной моды Эдичка Лимонов.

Мы же, ленинцы, должны делать ставку прежде всего на пролетарскую молодёжь, на тех, кого чаще всего называют «преступниками», задерживают в милицейские участки и сажают в тюрьмы, но не на молодёжь вообще и не на тех, кто на деле живёт преимущественно криминалом (подробнее об этом см. мои работы «Дополнения к «Что делать?»» и «Хобсбаум»).

 

        2. Газета «Бюллетень Интернационалист» (г. Бирск, Башкирия). В одной из своих прошлых работ (см. «Обзор современного коммунистического движения в России») я подверг эту газету критике за то, что, называя себя «интернационалистами», они печатают передовицу под заголовком: «Россия работает на Америку». Редакторы газеты обиделись на нас: «Не ждите, что Вас кто-то будет читать, пока сами Вы читаете других не дальше заголовков». Очевидно, они хотели сказать, что смысл статьи не соответствует её названию. Так это и есть оппортунизм, уважаемые господа-товарищи (не знаю, как Вас правильно называть): виться ужом между взаимоисключающими понятиями. Это – во-первых. Во-вторых: название статьи кратко выражает её суть, и такое название полностью перечёркивает положительные стороны статьи.

        Немного о газете. Большая часть статей – перевод статей из итальянской газеты “Lotta Communista”. На страницах газеты вообще не ведётся (или почти не ведётся) борьба с оппортунизмом в современном российском комдвижении, а ведь, как справедливо говорил Ленин, борьба с империализмом – пустая фраза, если не ведётся борьба с оппортунизмом. Зато - очень большая часть статей – обзоры рынков, междуимпериалистической конкуренции, результатов выборов (хотя газета на словах отвергает парламентаризм. Вообще, леваки – тот же Бугера и Ко, эти ярые противники реформ на словах, про одни реформы и говорят, умалчивая о действительно революционных движениях). Местами газета мало отличается от какого-нибудь «делового вестника» или «бизнес-справочника» (если не сказать – вообще ничем не отличается): идёт самый обычный пересказ буржуазных дел без всякой критики. Это – объективизм, о чём мы уже говорили. Хотя в одном из последних номеров цитируют Ленина об отличии материализма от объективизма. Что это, как не «виться ужом между взаимоисключающими понятиями»?

Или ещё один пример такого «извивания» - статья о 2-й мировой войне:

 

         «Для СССР мировая война началась под знаком раздела территорий, осуществлённого совместным соглашением с нацистской Германией. Стратегическая перемена позиции Берлина после нападения на Россию вызвала неожиданное изменение идеологических установок, и конфликт из «афёры империалистических стран» превратился в «отечественную войну». Миллионы трудящихся были мобилизованы и погибли ради того, чтобы защитить родину против фашистской агрессии» [82]

 

        Ни слова «якобы» перед словами «защитить родину», ни кавычек мы не видим – наоборот, эти слова выделяют курсивом. Что это, как не поповщина: если миллионы трудящихся думали, что они «защищают родину», значит они действительно «защищали родину»? А ведь авторы в другой статье разбирают работу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», где справедливо пишут, что наши представления о мире могут и не соответствовать реальности. Что это, как не «лежание на марксизме», как выражалась Роза Люксембург о Каутском? Пока дело касается «чистой теории» - тут всё правильно, как дело доходит до практики – тут начинаются шатания… Редакция мне может сказать, что в данной статье есть и места, доказывающие интернационалистскую позицию автора – взять, к примеру, начало данной цитаты («Для СССР мировая война началась под знаком раздела территорий, осуществлённого совместным соглашением с нацистской Германией»), а далее встречается словосочетание «русский империализм». Так о чём это говорит, как не о шатаниях вокруг да около? Цитируют Троцкого, что, мол, «война была неизбежна» – как видим, здесь опять же объективизм, из которого можно сделать вывод, оправдательный для СССР.

        Как и для Бугеры, для «Бюллетень Интернационалист» мир ограничивается Европой. Они пишут:

 

«Диалектический качественный скачок, предвиденный Марксом, нашёл в историческом масштабе подтверждение – Парижская Коммуна, 1905 год, 1917 год в России и 1918 год в Германии» [83]

 

        И всё – на этом список «обрывается»!

        Что же «Бюллетень Интернационалист» скажут нам о современном революционном движении?

        Ответ находим в статье «Интернациональное сознание против любой формы варварства»:

 

         «11 сентября 2001г. в террористической атаке на манхэттенские Башни-Близнецы проявилось варварство, спущенное с цепи естественными политическими сыновьями арабской буржуазии, купающейся в деньгах, развращённой нефтью и политической беспомощностью» [84]

 

        Ну прямо слово в слово из выступления Путина (только словечко «буржуазия» заимствовано из марксизма)! А откуда Вы, господа-товарищи, знаете, кто совершил этот теракт? Или Вы на слово верите буржуям? Так ведь «на слово верят дурачки» (Ленин)! Мы же, марксисты, отличаем повод к войне от причин войны, и в первую очередь говорим о причинах, не отвлекаясь на сплетни. В данном теракте был обвинён «международный терроризм» (а так империалисты всегда называли революцию), и это послужило поводом для удушения революционного движения в Центральной Азии (Ирак мы здесь оставляем в стороне, чтоб не уходить от темы). «Бюллетень Интернационалист» с наивностью младенца удивляются в письме нам: какая, мол, ещё революция в Центральной Азии, что, мол, Вы мелете?

        Чем же Вы, господа-товарищи, отличаетесь от народников, если видите в современном империализме только варварство, не замечая революции? А именно так и выходит: революцию у Вас оканчиваются 1918 годом, а заглавие статьи и цитата из неё говорят сами за себя («Интернациональное сознание против любой формы варварства»). И не говорите теперь, будто бы мы «читаем других не дальше заголовков».

        Кстати, о том, что «Россия работает на США» и о том, будто бы мы неправильно здесь что-то поняли. Здесь цитируется книга идейного «отца» «Бюллетень Интернационалист» Арриго Черветто, жившего в середине и 2-й половине 20-го века, «Унитарный империализм».

С одной стороны, Черветто доказывает, что СССР – такой же империализм, что нет никакого «социалистического мира» во главе с СССР в противоположность капиталистическому миру. Это – хорошо. Но как доказывает? Тем, что империализм – единое мировое явление («унитарный»), и все государства находятся в его цепи. Это неверно, это – троцкизм, ибо отрицается возможность победы диктатуры пролетариата в одной стране, отрицается открытый Лениным закон неравномерности развития, закон о «слабом звене». Это – во-первых. К тому же здесь – объективизм: мол, политика вытекает из экономики, империалистическая политика – из империалистической экономики - значит, в империалистической державе невозможна диктатура пролетариата. Точно так же «Бюллетень Интернационалист» объявляют борьбу за демократические свободы при империализме реакционной (см. мою работу «Что делать?»). Это – неверно.

И вообще.   Как понимать слово «унитарный»?

Если как «единое мировое явление», «единая цепь» - то это уже входит в значение слова «империализм», и тогда это «масло масляное» и интеллигентская игра в научные словечки.

Если  как «неизбежное» (фатальное) господство кучки империалистов над миром, «неизбежность» того, что страна победившей революции будет работать на империалистов (конечно же, якобы, «на США») – то это неверно. Похоже пишет Бугера: мол, «при Сталине трудящиеся СССР находились под колониальным гнётом», хотя на самом деле – под гнётом «своего» же, российского капитала, который сам грабил другие народы, да ещё подкидывал кусочек части российских рабочих. Вообще, примечательно, что современные троцкисты говорят больше об одной стороне медали – разорении крестьянства при Сталине, а сталинисты – больше о другой, об «увеличении уровня жизни трудящихся», т.е. фактически о формировании в СССР прослойки рабочей аристократии.  

Во-вторых. Черветто пишет:

 

«Империализм неделим, СССР зависит от США» [85]

 

В другом месте:

 

Если главным ответчиком выступают Соединённые Штаты, то это потому, что советский империализм фактически подчинён им» [86]

 

Здесь уже, как видим, под «унитарным империализмом» понимается каутскианский ультраимпериализм. Действительно, если СССР «фактически подчинён» Америке, то «исключается» конкуренция между ними (аналогичную ложь мы находим у Торбасова, который на словах выступает против антиамериканского шовинизма ВКПБ – см. мою работу «Обзор современного коммунистического движения в России»). Это – во-первых.

Во-вторых. Что значит фраза «Империализм неделим, СССР зависит от США»? Ведь с таким же успехом можно сказать «Империализм неделим, США зависит от СССР»? Черветто почему-то здесь так не говорит. Объективно это – антиамериканский шовинизм.

И вообще: что значит слово «зависит»? Колониальную зависимость или зависимость от конъюнктуры мирового рынка? Это 2 совершенно разные вещи, и их путать нельзя. В другом месте «Бюллетень Интернационалист» фыркает на национально-освободительную борьбу: мол, Китай и Индия, победив в этой борьбе, став политически независимыми, стали ещё более экономически зависимы от мирового рынка [87]. Вспоминается, что и редактор одной комгазеты Назаренко смеялся над нами: о какой, мол, независимости Вы говорите, независим, мол, только варвар, живущий в отрыве от цивилизации. Мы же, марксисты-ленинцы, должны говорить конкретно: под экономической независимостью мы понимаем владение данной нацией своими природными ресурсами и стратегическими отраслями своей промышленности (может, не 100%-ое владение, а хотя бы 40%-ое) и наличие развитой обрабатывающей промышленности (в первую очередь - тяжёлой промышленности – машиностроения и металлообработки).

Далее. «Бюллетень Интернационалист» пишет о «развале СССР на национальные государства» [88], об «упадке» России [89], чем отрицает концентрацию капитала и прогрессивность реформ. Это – опять же народничество (подробнее см. мою работу «Анти-Бугера»).

Следует отметить, что в «Бюллетень Интернационалист» отсутствует за очень-очень редким исключением понятие «рабочая аристократия» (в одном месте цитируют Черветто, что, мол, советские рабочие живут бедно – всех на кучу, и пролетариат, и рабочую аристократию) – как видим, продолжаются традиции отечественной лженауки. Они пишут:

 

«Сегодня в России, особенно в Москве и других крупных городах, также формируется «жизнедеятельный средний класс», подражающий стилю жизни европейских метрополий. По данным исследования, представленного Мари-Пьер Сюбтик в газете “Le Monde”, 50% городских жителей России относят себя к среднему классу, в то время как внимательный анализ их реальных доходов уменьшает этот показатель до 20%. Это оптический обман, в силу которого из сотни людей, ощущающих, что они относятся к среднему классу, 60, в действительности, в него не входят» [90]

 

Итак: «60% из тех, кто относит себя к среднему классу, являются на деле бедняками» - говорят нам «Бюллетень Интернационалист». Но ведь мы знаем и обратное из учебника по статистике: люди (правильнее: мещане, средний класс) склонны занижать свои доходы, «скромничать». Тут как раз проявляется двойственность среднего класса: то они занижают свои доходы, причисляют себя к беднякам (когда у них денег спрашиваешь), то, наоборот, завышают (когда друг перед другом хвастаются). Так что, «бабушка надвое сказала».

Во 2-х. У нас имеются другие сведения, что «средний класс» составляет в России больше, чем 20% населения:

 

«Вечерний Екатеринбург», 3 июля 2003 г. «По оценкам «Ромир мониторинг», в России к среднему классу принадлежат (заметьте, принадлежат, а не «относят себя», не «причисляют себя» - А. Г.) 50 миллионов человек (включая всех членов семьи), что составляет около 35% россиян» [91]

 

Вы ещё учтите, что писано это было в 2003г., а за последние 2 года, годы экономического роста, средний класс в России расширился.

В 3-х. Почему «Бюллетень Интернационалист» говорят о российском среднем классе, что он уже, чем кажется, и не скажут то же самое об американском среднем классе? Ведь российские оппортунисты (Нина Андреева и Ко) склонны отрицать наличие в России среднего класса, а в последнее время, с путинским экономическим ростом, когда это уже стало глупо отрицать, они пытаются изобразить его уже, чем он есть на деле (Торбасов и Ко, как мы видели в 1-й главе)!

Это уже создаёт подозрение «Бюллетеня Интернационалист» в российском шовинизме.

В 4-х. Почему «Бюллетень Интернационалист» говорят «средний класс», но боятся употребить ленинский термин «рабочая аристократия»? Почему не скажут конкретно: в России есть широкий слой рабочей аристократии – так же, как в тех-то и тех-то странах (США, Западная Европа и т.д.), и в отличие от тех-то и тех-то стран, где его нет (беднейшие страны Азии, Африка и т.д.).

В 5-х. Неверно, что в России средний класс, рабочая аристократия лишь «формируется» - нет, она была уже при царе, о чём указывал Ленин (ниже мы об этом ещё поговорим), она также была интенсивно сформирована из вчерашних крестьян при Сталине («стахановцы»).

С другой стороны, когда речь заходит о миграции дешёвой рабочей силы в империалистические державы (статья «Международные миграции: Руки экономического чуда»), «Бюллетень Интернационалист» говорят о США и Западной Европе, но ни слова – о России [92]. Мне скажут: статья-то историческая, обзор кончается 1980-м годом, а волна эмигрантов в Россию хлынула позже. На это я отвечу: да, господа-товарищи, историки из Вас хорошие, да только вот революционеры – какие?

В другой статье «Бюллетень Интернационалист» очень много говорят о бедности в России, зато о рабочей аристократии говорят вскользь, причём – не о российской конкретно, а о рабочей аристократии «империалистических держав» вообще. Мол, «анализ данного феномена тема для отдельной статьи» [93] – так замазать важнейший принципиальный вопрос! В этой же статье допускается ошибка относительно того, что такое «относительное обнищание» [94] (подробнее об этом см. мою статью «Анализ книги Кучинского»).

Рассмотрим ещё одну статью из этой газеты – «Русский либерализм: конфетная обёртка империализма». В начале статьи неплохо доказывается фактами из буржуазной статистики, что Россия – империалистическая держава. Это очень хорошо, плохо только то, что факты приводятся без критического анализа – в случае критического анализа факты были бы ещё более показательными. Далее читаем:

 

«Пока вес российских финансово-промышленных групп не позволяет им по ряду причин на равных конкурировать с акулами из США, Европы, Японии, поэтому они вольно или не вольно ищут в государстве ту силу, которая поможет их экспансии. И государство помогает и будет помогать им, потому что оно комитет по делам буржуазии, потому что от роста капитала российских империалистических групп напрямую зависит положение российского империализма на мировой арене» [95]

 

Очень хорошо! Вот тут-то можно было бы рассказать, как  государство помогает корпорациям: о ядерных боеголовках, о российской военщине в странах СНГ (и тут же всплывёт Ваша ложь о «развале» советской империи, господа-товарищи!), в Анголе, о российских военных советниках во Вьетнаме, Афганистане, Северной Африке и ещё много, много о чём. Но, к сожалению, мы читаем другое:

 

«Сегодня… признаком глупости является то, что многие считающие себя левыми или даже марксистами пытаются искать в либерализме нечто прогрессивное… Сегодняшний либерализм есть ни что иное, как конфетная обёртка империализма… Империалистическая демократия имеет массу разновидностей, массу форм, в которые она может облачить себя в зависимости от конъюнктуры… Либерализм лишь одна из них… Место либерализма, как и всех остальных буржуазных теорий и идеологий на свалке истории, единственная прогрессивная теория сегодняшней эпохи это научный коммунизм» [96]

 

И чуть выше:

 

«А в это самое время сидящий в тюрьме Ходорковский и находящийся на свободе Чубайс заявляют такое, от чего основателям либерализма, наверное становится не по себе даже в гробу. Идея либерализма в экономике у них вполне уживается с «национальной идеей» сильного государства, которое должно способствовать внешней экспансии русского капитала» [97]

 

А ведь марксизм учит, что фритредеры (т.е. фактически либералы) лучше протекционистов, что свободная торговля, либерализм в экономике лучше протекционизма, ибо означает более решительное развитие капитализма (хотя, конечно, и то, и другое – чисто буржуазная политика, враждебная пролетариату). Что это, как не левачество, как не анархизм – отделываться фразой: «единственная прогрессивная теория сегодняшней эпохи это научный коммунизм». Да, господа-товарищи, полностью с Вами согласен, но только научный коммунизм учит, что либерализм лучше протекционизма. А те, кто говорят: «либерализм не лучше» - фактически выступают за протекционизм, ибо всегда в России он господствовал, всегда тормозил экономическое развитие – и при царе, о чём писал Ленин ещё в 1893г., и при Советской власти, начиная со Сталина, и сегодня, при Путине. Исключением являлся разве что нэп и горбачёвско-ельцинские реформы.

Примечательно, что и идеологи зюгановщины – Кара-Мурза и Ко, эти новые народники, ратующие за возврат к старине и к «железному занавесу», ограждающему русскую патриархальную дикость от европейской цивилизации (буржуазной, конечно, цивилизации), ограждающему гнилой российский товар от конкуренции со стороны западного, и «Бюллетень Интернационалист» выступают больше против фритредеров Чубайса и Ходорковского, но не против протекциониста Черномырдина. 

Вот так: из верной предпосылки («Россия – империалистическая держава») – неверный вывод («Либерализм – не лучше»). Вступление капитализма в стадию империализма даёт кое-кому повод воскресить старый анархистский хлам, который, кстати, был подробно разоблачён Марксом и Энгельсом на примере Англии – передовой страны, показывающей признаки империализма.

Да, и современный либерализм, и современный протекционизм – чисто империалистические теории. Но это не значит, что путь Японии после 2-й мировой войны, как и путь России в годы ельцинских реформ, не лучше пути брежневского СССР. Первое – это решительный скачок, второе – это вялый, черепаший ход.

И ещё. Там же читаем:

 

 «Относительно молодая, но уже заматеревшая российская буржуазия сегодня может смело отбросить игры в либеральные ценности. Точнее вспоминать о них лишь в период избирательных компаний, чтоб привлечь голоса  блюдущей незыблемость частной собственности и «общечеловеческих ценностей» интеллигенции, сидящей на государственном бюджете (учителей, врачей, деятелей культуры и искусства провинциального уровня), а также тех студентов из мелкобуржуазных или даже пролетарских семей, которые спят и видят то, как они повторят путь акул российского капитала или, в крайнем случае, станут топ-менеджерами «голубых фишек» отечественного империализма» [98]

 

Что это, как не лассальянство – изображать средний класс (врачи, учителя, студенты) только реакционным? Ведь он ещё отчасти и революционен? К чему это? Кому это выгодно в данном случае?

 Заглянем в «Критику Готской Программы», где Маркс критикует Лассаля за то, что тот объявлял всех, кроме пролетариата, «реакционной массой». Приведу это место полностью, чтоб не было кривотолков:

 

«В “Коммунистическом манифесте” сказано: “Из всех классов, которые противостоят теперь буржуазии, только пролетариат представляет собой действительно революционный класс. Все прочие классы приходят в упадок и уничтожаются с развитием крупной промышленности, пролетариат же есть ее собственный продукт”.

Буржуазия, как носительница крупной промышленности, рассматривается здесь как революционный класс по отношению к феодалам и средним сословиям, стремящимся удержать за собой все те социальные позиции, которые созданы устарелыми способами производства. Следовательно, они не образуют вместе с буржуазией лишь одну реакционную массу.

С другой стороны, пролетариат революционен по отношению к буржуазии, потому что он, выросши сам на почве крупной промышленности, стремится лишить производство того капиталистического характера, который старается увековечить буржуазия. Но “Манифест” при этом добавляет, что “средние сословия” становятся революционными “постольку, поскольку им предстоит переход в ряды пролетариата”.

С этой точки зрения, следовательно, опять-таки бессмыслица, будто по отношению к рабочему классу они “вместе с буржуазией” и вдобавок еще с феодалами “составляют лишь одну реакционную массу”.

Разве на последних выборах заявляли ремесленникам, мелким промышленникам и т. п., а также крестьянам: “по отношению к нам вы с буржуа и феодалами образуете лишь одну реакционную массу”?

Лассаль знал “Коммунистический манифест” наизусть так же, как его правоверные последователи знают составленные им священные писания. И если он так грубо исказил “Манифест”, то сделал это лишь для того, чтобы оправдать свой союз с абсолютистскими и феодальными противниками против буржуазии». [99]

Итак, Маркс говорит: буржуазия революционна по отношению к помещикам; пролетариат революционен по отношению к буржуазии и является единственным до конца революционным классом; средний класс революционен постольку, поскольку идёт с буржуями и пролетариями против помещиков и постольку, поскольку идёт с пролетариями против буржуев. А ещё Маркс говорит, что объявление Лассалем среднего класса в одну кучу с буржуазией и помещиками реакционным на руку помещикам, ибо раскалывает фронт борьбы с феодализмом. Вот – краткий смысл его слов.

Протекционизм – это идеология помещиков и реакционной части буржуазии. Либерализм – это идеология другой части буржуазии, которая революционна по отношению к протекционистам, к помещикам. И суть дела не меняется от того, что речь идёт об империализме, а не о доимпериалистическом капитализме.  Таким образом, объявляя средний класс сплошь реакционным, «Бюллетень Интернационалист» раскалывает демократический фронт борьбы против наихудшего, полукрепостнического капитализма, фашизма, играя на руку крепостникам, фашистам.

Здесь следует провести аналогию между газетой «Бюллетень Интернационалист» и газетой «Левый поворот» (Марксистская Рабочая Партия – МРП). «Левый поворот» пишет о милицейских профсоюзах: мы, мол, не должны их поддерживать, ибо менты – наши враги, и борьба рядовых ментов за свои права – это междоусобная грызня.

Менты – не то же самое, что рабочая аристократия. Менты – это военная опора империализма, рабочая аристократия же – социальная опора империализма. Но, как справедливо учил военный теоретик Клаузевиц, надо привлекать, перенимать на свою сторону тех, кто сегодня идёт за врагом, надо отнимать их у врага. Конечно, рядовые менты – это тоже менты, и в момент восстания их надо будет избивать и убивать, если мы хотим чего-то добиться. Но в мирные периоды мы должны использовать борьбу рядовых ментов против начальства для ослабления начальства. Нельзя, подобно «Левому повороту» заявлять: «Что рядовые, что генералы – хрен редьки не слаще».

С другой стороны, нет ничего хуже, чем критика Бугерой данной статьи в «Левом повороте» (см. мои работы «Анти-Бугера», «Что делать?», «Обзор современного коммунистического движения в России») в духе: «Менты всё-таки хорошие, они ведь борются с мафией».

Менты, мусорской режим (включая не только милицию, но и армию, силовые ведомства вообще) – это армия, и противопоставить ему можно только армию. Рассмотрим вопрос с чисто военной точки зрения. Что можно сказать про такого полководца, который, после тяжёлого боя, закончившегося поражением, начнёт уверять своих солдат, что их боевой дух умер («революционный пролетариат умер»), что боевое знамя – тряпка, что то, за что они воюют, устарело («марксизм устарел»), а их враги - «не такие уж и плохие»? Про него можно сказать, что он – паникёр и предатель.

Далее. Несколько слов о понимании «Бюллетенем Интернационалист» закона неравномерности развития. Они пишут:

«Взлёт и падение держав… являются сущностью неравного экономического и политического развития» [100]

Как это понимать? «Взлёт» - это, очевидно, вхождение в стадию империализма, точнее: экономический скачок, «экономическое чудо», предшествующее этому вхождению. Но что значит «падение»? То ли это – кризис, загнивание, застой, свойственные империализму, то ли – возврат назад, в доимпериалистическую стадию. Если подразумевается второе, то это неверно.

Вообще, что такое «падение»? Это процесс, обратный взлёту. Получается, если под «взлётом» понимается вхождение в стадию империализма, то «падение» - это возврат в доимпериалистическую стадию. Как видим, «Бюллетень Интернационалист» выражает здесь чисто народническую линию, не видящую прогрессивности в капитализме, империализме. Это целиком перекликается с отечественной лженаукой (см. мою статью «Критики Маркса и «защитники» Маркса»), которая изображает, что могут быть скачки как вперёд, так и назад. Кому это выгодно?  Это выгодно российским империалистам, которые пытаются изобразить, что Россия в последние годы превратилась из империи в колонию или в полуколонию.

На самом же деле правильнее было бы сказать не «взлёт и падение», а «взлёт и застой», «взлёт и загнивание».

Подобную ошибку допускает Рудый, изображающий реформы в России регрессом, путающий загнивание с регрессом (см. мою статью «Обзор современного коммунистического движения в России»). Нет, загнивание – это прогресс, т.к. «старение» является движением вперёд, регрессом же является «омоложение» (последнее в экономике, как видим, невозможно – историю вспять не повернёшь).

И ещё. Следует вспомнить об одном ляпсусе у «Бюллетеня Интернационалист». В своё время в нашей газете «Пролетарская Искра» мы опубликовали в рубрике «Новости» заметку о том, что в Англии походы в туалет на рабочем месте сказываются на зарплате. Опубликовали мы эту заметку с целью показать российским пролетариям, что в Англии, в развитой стране, «на Западе», из которого изображают «рай на земле», нарушаются элементарные права человека. Т.е., опубликовали мы эту заметку с целью укрепления интернационализма. «Бюллетень Интернационалист» обвинили нас за это в экономизме. А сами же пишут такую же заметку о Китае (о котором, всё-таки, буржуазные СМИ признают нарушение прав человека и не изображают его «раем на земле») [101]. Вы уж в следующий раз смотрите, что пишете, господа-товарищи, чтоб не упрекать других в том, в чём погрязли сами.

В одном месте «Бюллетень Интернационалист» пишут, что Брестский мир был продолжением ленинской стратегии революционного пораженчества. Верно ли это?

Нет. Пораженцем Ленин был при царе, по отношению к царскому, эксплуататорскому режиму. А Брестский мир был заключён при диктатуре пролетариата, как временная, тактическая уступка. Одно дело – быть пораженцем по отношению к буржуазной диктатуре, другое дело – по отношению к пролетарской диктатуре. Ленин был пораженцем в 1-м смысле, оппортунисты являются пораженцами во 2-м смысле. «Бюллетень Интернационалист» же этого не различают, чем льют воду на мельницу оппортунистов.

 «Бюллетень Интернационалист» можно ещё много критиковать - за объективистское оправдание удушения Чечни (удушение они называют «управлением», а право наций на отделение – «территориальной иллюзией» [102]), за  изображение того, что «Украина зависима от Запада больше, чем от России» [103]; за изображение Украины империалистическим хищником, причём даже большим, чем Россия (якобы украинские компании в Средней Азии работают активнее российских) [104].  

Как видим, за расплывчатыми формулировками и клятвенными заверениями в верности марксизму-ленинизму у этих господ-товарищей скрывается самое бесстыдное лакейство российскому империализму.

 

 

*          *          *

 

Здесь надо сказать пару слов о связи экономического романтизма (народничества) с шовинизмом.

Во-первых. Романтизм говорит лишь о «справедливом распределении», не затрагивая производственных отношений – отсюда следует шовинизм в национальном вопросе («справедливое распределение» грабежа, не затрагивающее раздел мира на угнетающие и угнетённые нации).

Во-вторых. Замазывание прогрессивности капитализма романтизмом, отрицание экономического роста служит империалистам данной нации для изображения своей нации «слабенькой», «обделённой», служит поводом для гонки вооружений.

Сегодня даже на официальном российском уровне признаётся, что советская статистика занижала военные расходы в 6 раз, и что на деле они были не меньше, чем у США [105].

Мы уже не раз писали о том, что и экономические показатели, и военные расходы современной России занижаются современной российской статистикой в 8 и более раз.

Рассмотрим этот вопрос подробнее. В «Империализме» Ленин пишет, что в эпоху империализма возрастает роль сырьевых компаний. С чем это связано? Очевидно, с ростом доли сырья в стоимости товара. Маркс в «Капитале» указывает, что рост постоянного капитала по сравнению с переменным происходит как раз за счёт роста доли сырья, т.к. машины с прогрессом техники и производительности труда изнашиваются медленнее в расчёте на единицу обрабатываемого ими сырья и переносят всё меньшую долю на продукт по сравнению с сырьём. Другими словами, возрастает доля сырья в расчёте на единицу износа техники.

С сырьевыми компаниями связана земельная рента, которую империалисты получают за счёт господства над источниками сырья. А господство это обеспечивается военной силой.

Как прозорлив был старик Маркс, когда в «Критике Готской Программы» подметил неточность лассальянцев, утверждавших что «источником богатства является труд», что «в современном обществе средства труда являются монополией класса капиталистов»! Нет, говорил Маркс, источником богатства является ещё и природа, а средства труда являются монополией ещё и земельных собственников. Казалось бы, мелочь – а какое она имеет важное значение! «Монополия земельной собственности является даже основой монополии капитала» - писал Маркс там же.

Теперь рассмотрим Россию.

Россия, как можно видеть из работ Маркса и Энгельса («Внешняя политика русского царизма» Энгельса и т.д.), уже в 19-м веке показывала признаки империализма, но не «классического», английского, к примеру, типа, основанного на силе финансового капитала, а военно-помещичьего. Восленский смеётся над Лениным: мол, по определению Ленина «империализм» - это высшая стадия капитализма, и Россия никак, мол, не может быть «военно-помещичьим» империализмом, потому что, мол, феодализм стоит ниже капитализма. Так вот восленские и Ко – эти буржуазные философы - выводят из определений жизнь… На деле же надо делать наоборот – определения выводить из жизни.

Из сказанного тем же Клаузевицем можно сделать вывод, что Россия уже в начале 19-го века в военном плане была вполне на европейском уровне [106].

Ленин в «Тетрадях по империализму» приводит европейскую статистику, показывающую, что расходы на вооружение у России были самые высокие из всех воюющих держав за счёт того, что доля вооружений составляла более половины экономики.

Надо вспомнить признание Сталина, что индустриализация – это создание тяжёлой и, в первую очередь, «оборонной» промышленности – т.е. фактически гонка вооружений.

Этот факт ни Бугера, ни «Бюллетень Интернационалист» не учитывают, изображая «зависимость» России от США.

Вообще, здесь ложь «учёных» - Бугеры, Кара-Мурзы и прочих, что, мол, военная отрасль «не создаёт стоимость», является «вычетом из экономики» служит российскому империализму, сильно милитаризованному.

Военная отрасль действительно не создаёт стоимость, прибавочную стоимость, но она опосредствует, «помогает» созданию  стоимости и прибавочной стоимости – ибо обеспечивает контроль над сферами влияния, т.е. над сферами выгодного вложения капиталов. Именно поэтому она  приносит прибыль.

Оппортунисты (ещё с советских времён) цитируют одно место у Маркса, что военные расходы – это всё равно что выбрасывание денег в море. И отсюда делают вывод: гонка вооружений не создаёт экономический рост (так же и Пирожков из питерской «Пролетарской Газеты» нам говорил, и Виктор Макаров из Загорска). Но Маркс-то здесь говорил об абстрактной экономике, о выгоде обществу, т.е. рассуждал с точки зрения будущего, коммунистического общества. А буржуазная экономика имеет целью получение прибыли, а не выгоды обществу.

Ох, как не любят вспоминать «наши» «коммунисты» о том, что у России ядерных боеголовок в 2 раза больше, чем у всех стран мира (в т.ч. и у США), вместе взятых (см. мою работу «Новейшие данные современного империализма»), когда талдычат ложь официальной «науки» (=лженауки), что по ВВП Россия якобы отстаёт от США на порядок, что Россия – «среднеразвитая нация» (Бугера), «не мировой центр» (Назаренко), «серебряный миллиард» (Торбасов), «на уровне с Индией и Бразилией» (Бюллетень Интернационалист»)! А ведь боеголовки, даже не стреляя, создают ВВП, ибо обеспечивают контроль за сферами влияния, ибо учитываются при разделе мира!

Если у США 6.000 из 12.000 боеголовок (половина) – дальности менее 3000 км, то у России – 22.000 из 28.000 (примерно 80%). Это говорит о том, что 80% российских боеголовок предназначены для контроля над «ближним зарубежьем».

Это и позволяет российскому капиталу получать земельную ренту от нефтяных и газовых месторождений Кавказа, Каспия, Центральной Азии, маковых полей Афганистана и т.д.

Сегодня признаётся:

 

«Китай рассматривает Россию как второго, после США, «игрока» в вопросах стратегической стабильности и ракетно-ядерной сфере» [107]

 

Вот так. Китай рассматривает, а российские «коммунисты» - нет.

Не любят «коммунисты» вспоминать и того, что численность российской армии – одна из самых высоких в мире (см. мою работу «О расколе в комдвижении»). Клаузевиц указывал, что для армий развитых стран Европы (а Россию, как видим, он тоже сюда зачисляет), которые примерно равны по уровню развития военной техники, чем многочисленнее армия, тем она сильнее [108] (и сильнее данная нация в дележе прибылей – добавим мы). Там же он критиковал устаревшие взгляды 18-го века, что существует якобы некая «оптимальная» численность армии, выше которой вооружённые силы якобы «обременительны» [109]. Чем же взгляды современных оппортунистов, изображающих армию как «вычет» из экономики, отличаются от этих устаревших взглядов 18-го века, опровергнутых ещё в начале 19-го века?

От вопроса о вооружениях непосредственно переходим к вопросу о земельной ренте. В своё время Российская Империя была поставщиком зерна на Запад – но не только «своего» зерна, но и украинского, кавказского, позже среднеазиатского (как и хлопка), полученного «под дулами пушек».

При Хрущёве-Брежневе, когда был построен нефтепровод «Дружба» и параллельный газопровод, Россия с экспорта зерна переключилась на экспорт нефти и газа. Крестьянам начали постепенно выдавать паспорта, лишь когда зерно перестало быть важной статьёй экспорта (ох как не любят вспоминать сталинисты про «Второе крепостное право большевиков» при Сталине, этот отход от ленинской политики!). Анализ внешней торговли СССР в 1980г. показывает, что сальдо внешнеторгового баланса СССР даже с развитыми странами Западной Европы было положительным (а что говорить о «третьем мире»!) в пользу СССР, причём сильно положительным. Т.е., за счёт  торговли со странами Западной Европы (а туда СССР продавал в основном сырьё) деньги перетекали в СССР: туда продавали на большую сумму, чем оттуда покупали.

И сегодня признаётся, что Россия держит мировое господство на паутине нефте- и газопроводов. Официальная российская статистика пробалтывается, что «75% доходов в России имеют рентное происхождение» (см. мою работу «Что делать?»). Отсюда и выходит, что ВВП России сегодня – 80% от ВВП США, соответственно на душу населения – даже 160% от уровня США (см. там же). Слова Ленина, что в случае российского империализма отставание в силе финансового капитала по сравнению с западным с лихвой компенсируется превосходством в военной силе и обширностью территории, верны и сегодня.

Это подтверждается и официальной статистикой национального богатства (см. там же): Россия уступает лишь США, а на душу населения – лишь США и Японии. Это подтверждается и тем, что «Газпром», являясь крупнейшей мировой компанией (см. там же), контролирует 1/3 мировых запасов газа. Не намного отстаёт от него нефтяная компания «ЛУКойл» и другие российские нефтяные компании. Подтверждается это и тем, что, как мы показали выше, при империализме возрастает доля сырья в стоимости продукта и роль сырьевых корпораций.

Оппортунисты делают отсюда в корне неверный вывод: «Россия – сырьевой придаток Запада», хотя на самом деле Россия – «военно-сырьевой империализм» (как видим, старая особенность России – военно-помещичий империализм - сегодня перешла на новый уровень), который сам использует другие страны в качестве сырьевых придатков.

«Бюллетень Интернационалист» в одном месте некритически пересказывают байку отечественной лженауки, что, мол, доля промышленности в ВВП России на деле якобы «выше» официальной – не 28%, а 41%, ибо нефтяные доходы надо записывать не в сферу услуг, а в сферу промышленности [110]. Мы уже писали (см. мою статью «Дополнения к «Что Делать?»»), что эта байка специально пущена в ход, чтоб затушевать империалистический, «постиндустриальный» характер России, изобразить её доимпериалистической, «индустриальной» страной, а значит – средне-, а не высокоразвитой, и отсюда оправдать великорусский шовинизм и антиамериканизм. Ведь ещё со времён Брежнева добыча нефти и газа в европейской части России сокращается, растёт лишь в Западной Сибири. За счёт грабежа чужих нефти, газа, руд и т.д. – из Кавказа, Ирака, Центральной Азии, Африки и т.д. – паразитирует Россия, т.е. «нефтедоллары» надо записывать именно в непроизводительный, в финансовый сектор.

 

*          *          *

 

Но только ли в России такое искажение статистики (занижение экономического уровня и военных расходов) имеет место?

Нет. Майкл Паренти пишет о США, что мнимое «отставание» от СССР по различным видам вооружений служило удобным поводом для гонки вооружений. Также он пишет, что американская статистика изображала отставание США от Западной Европы по производительности труда, хотя на самом деле имело место обратное [111].

 

  *          *          *

 

Пару слов о принципе преемственности в науке: новые достижения не должны отрицать старых достижений (как отрицает, к примеру, Савченко: «Марксизм устарел»); старая наука предстаёт как частный случай новой науки. Марксизм – это как бы «ранний ленинизм».

Я это говорю к тому, что «отсюда», из нашего времени, видно, что и Россия, и Англия, и Франция уже в 19-м веке показывали в зачаточном состоянии признаки империализма. Ленин, кстати уже в одной из первых своих работ, в 1893г., критикуя народников, вскользь признаёт, что не только на Западе, но и в России есть слой привилегированных рабочих, которым буржуи подкидывают кусочек от прибыли – т.е. рабочая аристократия (хоть термин этот ещё не употребляет).

Вспомним журнал «Свисток», который издавали в 1850-е гг. Чернышевский с Добролюбовым и в котором критиковали либералов за нерешительность их борьбы с царизмом. Либералы (в том числе Герцен) удивлялись: за что они нас так? Мы, мол, «боремся» с царизмом, а они нас критикуют! Либералы считали их за «психов».

Очевидно, «Свисток» уже был в зачаточном состоянии борьбой с оппортунизмом.

Так же и современные оппортунисты называют нас «психами» за нашу солидарность с ваххабитами и талибами (анархист Магид: «Вы случайно не больны?»; коллективисты: «Это у вас чисто психологическое») и искренне удивляются: «За что вы нас так ругаете, мы же ведь тоже против великорусского шовинизма!» (Савченко, Назаренко).

За половинчатость Вашу, за нерешительность мы Вас ругаем – вот за что.

 

*          *          *

 

Когда я уже закончил эту главу, мне в руки попалась одна книжонка – «Марксизм: не рекомендовано для обучения» Бориса Кагарлицкого. Я думаю, было бы неплохо разобрать вкратце и её.

В этой книге Кагарлицкий вроде как «защищает» марксизм – но как он это делает, мы сейчас увидим.

Вообще, появление этой книги, с одной стороны, радует, ибо, раз власти идут на такую подачку, уступку пролетариату – они явно напуганы ростом революционных настроений в обществе. Видно, сегодня вновь в России появляется «мода на марксизм», как в 1880-1890-е гг. в царской России.

С другой стороны, «мода на марксизм» таит в себе опошление марксизма до уровня мещанского понимания. Как мы сейчас увидим, эта книга – подмена марксизма великорусским шовинизмом, лживая официальная «наука», и Кагарлицкий является таким же типичным образчиком этой «науки», как и Бугера, Торбасов и Ко.

На каждом листе этой книге (за исключением последних страниц, где опубликован «Манифест» Маркса и Энгельса) сверху в крикливо-рекламном духе пропечатано: «Философский бестселлер» - 213 раз на всю книгу. Но, как известно, «хоть 100 раз скажи халва – во рту слаще не станет».

Несколько слов о самом авторе. В своё время (при Советской власти) он участвовал в подпольных марксистских кружках, за что даже был исключён из института. Несколько раз его даже арестовывали. Сегодня же он – директор Института проблем глобализации. Вот – ещё один пример двойственного положения интеллигенции («из грязи – в князи»), которое и порождает двойственность сознания.

Переходим к чтению.

Автор говорит о переломе, наступившем в начале 2000-х гг., о том, что «общество, пресытившись либеральной идеологией, начало леветь» [112].  Но почему не сказать «буржуазной идеологией»? Ведь, как мы уже говорили выше, критикуя «Бюллетень Интернационалист», либерализм – идеология прогрессивной буржуазии, в отличие от протекционизма – идеологии реакционной, полукрепостнической буржуазии. Не потому ли, что Кагарлицкий по-зюгановски хочет подменить понятие «коммунизм» понятием «советский империализм»?

И тут же подтверждение моим подозрениям. Автор приводит примеры такого «полевения» - антиглобализм и подъём левых партий в Латинской Америке [113]. Но ведь антиглобализм, т.е. выступление против глобализации, против концентрации капитала – это реакционный, народнический, мелкобуржуазный протест, тянущий назад, в эпоху неразвитых капиталистических противоречий. К тому же, насколько мы знаем, антиглобализм – это антиамериканский национализм, который финансируется Россией, Китаем, а также Францией. Так же и «подъём левых партий в Латинской Америке». Почему именно «в Латинской Америке»? Не потому ли, что это – больше сфера влияния США, и левое движение там в первую очередь направлено против США? Тот же президент Венесуэлы Уго Чавес, которого вооружает Россия, который является марионеткой России и Китая, в то же время является и лидером антиглобализма, клянётся в верности марксизму и подменяет его антиамериканским национализмом.

Далее автор жалуется, что «советские учебники по марксизму безнадёжно устарели» [114]. Мы согласны.

Но в чём же они устарели по мнению Кагарлицкого?

       

        «они игнорировали все достижения западноевропейской левой мысли… в них абсолютно не были отражены теоретические поиски латиноамериканских интеллектуалов…» [115]

 

        Но ведь «западноевропейская левая мысль», за редчайшим исключением – это оппортунизм, ибо Западная Европа – империалистические державы. Эта «мысль» по сути мало чем отличается от «советской левой мысли» (или, выражаясь словами Егора Летова, от «советского ..издежа»).

И кого понимает Кагарлицкий под «латиноамериканскими интеллектуалами»? Подкупленных российскими спецслужбами антиамериканских националистов (об этом подкупе см. мою статью «Уровень жизни пролетариата»)?

Как видим, под «марксизмом» Кагарлицкий, как и Зюганов, как и Уго Чавес, как и Торбасов и т.п., понимает антиамериканский национализм.

Почему ни слова об «интеллектуалах», о марксистах исламского мира – беднейших стран Азии и Африки? Ведь признаётся, что у исламизма есть свои теоретики, и даже называются фамилии (даже признаётся, что и Бен Ладен – один из теоретиков исламизма – не знаю, насколько это правда). Только о теориях их власти умалчивают.

Кагарлицкий, вслед за властями, подленько умалчивает о них.

Далее Кагарлицкий, говоря о «классическом марксизме», сваливает в одну кучу Маркса, Ленина и Плеханова [116]. Ещё бы Каутского сюда приплёл!

Вообще, ещё советская «наука» резко отрицательно отзывалась о Каутском (мол, «ярый враг Советской власти»), но более-менее мягко – о Плеханове, хотя и тот, и другой были социал-шовинистами. Очевидно, причина в том, что Каутский – немецкий шовинист, а Плеханов – «свой», «родной» шовинист.

Как видим, Кагарлицкий продолжает традиции советской лженауки.

Ещё один недостаток советских учебников по марксизму по мнению Кагарлицкого – это  то, что «оппоненты Ленина лишены голоса» [117]. Вот о чём плачется Кагарлицкий! В то время, как ленинизм со всех сторон опошляют, оклеветывают, искажают, Кагарлицкий жалуется, что «оппоненты Ленина лишены голоса»! Да только они и имеют голос (Сюда же мы относим и тех «ленинцев», которые не опровергают Ленина напрямую, но опошляют его под маской признания)!

Далее Кагарлицкий «отстаивает» марксизм от обвинений в объективизме, в «излишнем детерминизме» [118] (напомним, что детерминизм – это определяемость политики экономикой, сознания бытием). Но как он это делает? Он пишет, что «марксизм обвиняют в излишнем детерминизме», а ведь, мол, «детерминизм либеральный гораздо жёстче». Т. о., по Кагарлицкому различие между марксизмом и либерализмом – не принципиальное, а только количественное – «чуть мягче – чуть жёстче».  Он ни слова не говорит о классовом анализе, который отличает марксизм от объективизма, и поэтому такая защита марксизма Кагарлицким – пустая фраза.

Как Кагарлицкий объясняет то, что в момент кризиса 1991 г. советские рабочие не восстали?

 

«… представители бюрократической и интеллектуальной элиты… понимали, что такое капитализм, а послушно идущая за ними толпа – нет. Первые были уже отчасти буржуазны, вторые – нет. Именно то, что советский человек в массе своей был совершенно не буржуазен, совершенно не готов к капитализму, создало практически идеальные политические условия для реставрации капитализма в СССР» [119]

 

Как видим, старая байка, что в СССР был «социализм», старая ниноандреевская байка о «реставрации» капитализма, когда надо бы сказать – более решительное развитие капитализма взамен старого брежневского, вялотекущего.

Кагарлицкий изображает народ  «послушно идущей за властями толпой», хотя ещё поэт Пушкин подметил, что русский мужик не такой набожный, каким его изображают. Взгляды Кагарлицкого – это буржуазная теория «героя и толпы», изображающая народ как стадо баранов, с аристократическим презрением относящаяся к народным массам.

        Был ли советский народ так «девственно чист», не развращён буржуазностью, каким его изображает Кагарлицкий? Нет, ведь народ решительно ринулся в капитализм, в торговлю, мелкий бизнес в годы перестройки и реформ – насколько мы помним.

        И причина того, что советские рабочие в 1991 г. не восстали – не в том, что они были «совершенно не буржуазны», «совершенно не развращены капитализмом». Наоборот. Советские (правильнее – российские) рабочие были в большинстве своём подкуплены за счёт империалистических сверхприбылей, развращены господством оппортунизма, существовала немалая прослойка рабочей аристократии = рабочей буржуазии. 

        Как видим, Кагарлицкий всё переворачивает с ног на голову. Он ставит на первое место психологию рабочих: то, что они не знали, что Советская власть – это капитализм, пребывали в наивности ребёнка, не знали, что сами являются рабочей буржуазией. Но из этого не следует, что они не являлись рабочей буржуазией – сознание может быть и неверным отражением бытия в людских головах. Как раз подкупленность и мешала им понять, какой строй был в СССР и чем они на деле являлись.

        Далее Кагарлицкий пускается в сплетни, «травит байки», как какой-нибудь юморист Петросян или Задорнов, о том, какие были случаи оплаты труда: в одном месте, мол, был такой случай, а один раз… [120] Кстати, подобным страдает и Бугера – рассказывает как один рабочий…

        Марксизм же оперирует миллионами фактов. Нас интересуют не частные случаи, нас интересуют общие закономерности. Оппортунисты же «за деревьями леса не видят».

        Далее читаем утончённую путаницу, которую очень важно разобрать. Да простят меня пролетарии, что я фразу длиной в треть страницы разбираю на пяти страницах. Здесь как раз случай, похожий на тот, когда в слове из 3 букв допускается 4 ошибки («Исчо» вместо «ещё»):

 

«Заработная плата определяется не количеством и качеством произведённого продукта на самом деле, не затратами труда (хотя порой она связана с производительностью сотрудника), а прежде всего стоимостью производства рабочей силы. С этой точки зрения, кстати, нет ничего несправедливого, когда том-менеджеру платят за лёгкий труд в офисе денег в сотни раз больше, чем рабочему, стоящему у станка или на буровой. Менеджеру же нужно приходить в офис в дорогом костюме с галстуком от Пьера Кардена и приезжать в контору на «Мерседесе». А какой прок на буровой от «Мерседеса» и карденовского галстука? То, что может казаться вопиющей несправедливостью с точки зрения этики рабочего класса, является совершенно справедливым и правильным с точки зрения внутренней логики капиталистической системы. Другой вопрос, что, как мы уже видели, данная логика не является единственно возможной» [121]

 

Итак, «Заработная плата определяется не количеством и качеством произведённого продукта на самом деле, не затратами труда (хотя порой она связана с производительностью сотрудника), а прежде всего стоимостью производства рабочей силы».

Во 1-х. Что значит «производительность сотрудника»?

Если это значит интенсивность труда, «трудолюбие» работника при равном уровне развития техники – тогда «трудолюбивый» рабочий создаёт своим трудом большую стоимость, чем «лентяй». Этот случай имеет смысл лишь при сдельной оплате труда: понятное дело, что при повременной оплате различие между «трудолюбивым» рабочим и «лентяем» стираются: и тот, и другой работают с одинаковой интенсивностью, чему и соответствует одинаковая зарплата. Но тогда зарплата не «порой», как утверждает Кагарлицкий, а всегда связана с  «производительностью сотрудника»: при почасовой оплате – равная оплата за равную производительность, при сдельной оплате – большая оплата за большую производительность.

Если же это значит стоимость продукта (или, как расплывчато говорит Кагарлицкий, «количество и качество произведённого продукта»), производимого работником, это неверно. Более высокий уровень развития техники означает более высокую производительность труда, т.е. рабочий производит большую стоимость, чем при прежнем уровне развития техники. Но растёт ли при этом зарплата? Нет, растёт прибыль (мы предполагаем, что все товары, в том числе и рабочая сила, продаются по стоимости). Изображать, как это делает Кагарлицкий, что «порой» бывает и не так, что зарплата «порой» тоже растёт – это значит лить воду на мельницу буржуев, изображать союз интересов Труда и Капитала. «Порой» бывает всякое, но правилом является закон абсолютного обнищания (см. 1-ю главу данной книги, в конце).

Далее. «Заработная плата определяется не количеством и качеством произведённого продукта на самом деле, не затратами труда, а прежде всего стоимостью производства рабочей силы»? Выходит, Кагарлицкий не различает понятий «количество и качество произведённого продукта», с одной стороны, и «затраты труда» - с другой стороны. Вообще, выражение Кагарлицкого «затрата труда» настолько расплывчато, что под ним можно понимать как затрату рабочей силы, затрату энергии, так и количество рабочего времени, затраченного на производство продукта труда. Это – прудоновщина. Ещё Маркс в «Нищете философии» высмеивал Прудона за то, что тот говорил: «Стоимость, создаваемая трудом, равна затратам труда». Маркс в ответ на это смеялся: пусть в один год работник производит пуд пшеницы. Значит, по Прудону, он затратил за этот год своего труда ровно столько, что для его восполнения нужно съесть пуд пшеницы. Но следующий год выдался неурожайным – работник смог произвести только полпуда. Получается, и затраты труда, а с ними и аппетит у него уменьшается в 2 раза по этой причине? Чушь.

Правильнее было бы поставить знак «равно» между понятием «затраты труда» и «стоимость рабочей силы». Как раз затратами труда, точнее затратами рабочей силы (или, что то же самое, стоимостью рабочей силы) определяется зарплата: восстановить затраченную энергию и снова идти работать. А вот прибыль как раз определяется разницей между «количеством и качеством произведённого продукта» (стоимостью продукта) и «затратами труда» (стоимостью рабочей силы).

Но Кагарлицкий  это отрицает. Для чего?  Сейчас мы увидим, как этот софизм помогает ему при «доказательстве» другого софизма.

Итак, Кагарлицкий изображает, что карденовский костюм и «Мерседес» входят в стоимость рабочей силы менеджера: «Менеджеру же нужно приходить в офис в дорогом костюме…»  Верно ли это? Вообще, что значит «нужно»? Ведь менеджер в принципе точно так же справится со своими обязанностями, если приедет на работу на троллейбусе в дешевенькой курточке. Т.е. менеджеру «нужен» «Мерседес» и дорогой костюм не как работнику, а как капиталисту, как олицетворению стоящего за ним капитала, как лицу фирмы.

Кагарлицкий, начётнически приводя закон, открытый Марксом, что заработная плата равна стоимости рабочей силы - закон, применимый к «чистому», доимпериалистическому капитализму,   умалчивает, что при империализме в заработную плату работника угнетающей нации частенько входит кусочек от прибыли. В принципе менеджер ничем не отличается от «рабочего за станком или у буровой», хоть и получает в сотни раз больше его (рабочие крупной машинной промышленности зачастую являются рабочей аристократией): и тот, и другой – рабочие аристократы, только первый – более привилегирован, второй – менее (но всё же привилегирован!). 

Кагарлицкий критикует закон Маркса с точки зрения «этики рабочего класса» (правильнее сказать – этики рабочей аристократии), и этот закон оказывается «несправедливым». Экономические законы Кагарлицкий критикует с точки зрения этики! С точки зрения этой этики «несправедливо», что менеджер получает в 100 раз больше рабочего. Как видим, это – этика, требующая лишь справедливого распределения, не затрагивая корень капитализма – производственных отношений. Действительно, менеджер всё-таки трудится, о чём пробалтывается Кагарлицкий, т.е. он – фигура нужная в экономике. Что же здесь у Вас революционного, г-н Кагарлицкий: один рабочий (станочник) возмущён тем, что другой рабочий (менеджер) получает больше его? Где же здесь «этика рабочего класса»?

Точка зрения Кагарлицкого – это точка зрения дальновидного буржуя, «социального империалиста» типа Дизраэли и Сесиля Родса (см. мою работу «Анализ книги Хобсбаума»): «рабочему у станка и на буровой» надо подкидывать кусочек, чтоб он не восстал. И это давно уже осуществляется на практике, г-н Кагарлицкий, зря Вы беспокоитесь: преуспевающие компании платят своим «рабочим у станка и на буровой» хорошо, чтоб они могли ездить на работу пусть не на «Мерседесе», но хотя бы на «десятке». Таким рабочим нужно приезжать на работу на «десятке», чтоб рекламировать труд на буржуя в глазах других рабочих – тех, кто победнее.

С точки же зрения «этики пролетариата» «несправедливой» является не большая зарплата менеджера по сравнению с зарплатой «рабочего у станка» (менеджер, ещё раз повторю, фигура нужная), а наличие финансовой олигархии – паразитов общества. О финансовой олигархии Кагарлицкий ни словом не обмолвился – как-будто в буржуазном обществе все трудятся, нет паразитов. Кагарлицкий здесь путает в духе вульгарной экономии понятия «стоимость рабочей силы» (=зарплата в классическом, марксистском понимании) и «доход», изображая, что все доходы являются стоимостью рабочей силы, что все, кто получают доход, трудятся (см. мою работу «О теории предельной полезности»).  «Несправедливость» заключается не просто в том, г-н Кагарлицкий, что доход (а именно это Кагарлицкий фактически понимает под зарплатой. Формально он прав: в бухгалтерии или в банке рабочему аристократу стоимость его рабочей силы и кусочек сверхприбыли не выдают отдельно, а выдают вместе в форме зарплаты) определяется стоимостью рабочей силы, а в том, что для буржуев (как и для рабочей аристократии отчасти) доход как раз не определяется стоимостью их рабочей силы, а определяется   размером капитала; в то время как для пролетариев доход определяется стоимостью рабочей силы (как, опять же, и для рабочей аристократии отчасти).

Если вообще можно говорить о «справедливости».

Зарплата («в классическом» понимании) как раз определяется затратами труда. А вот доход (им может быть и прибыль) затратами труда может и не определяться. Вот как правильнее было бы сказать. Кагарлицкий же опошляет марксизм до уровня вульгарной политэкономии.

По Кагарлицкому «данная логика (т.е. закон Маркса – А. Г.) не является единственно возможной». Да, но является единственно правильной.

Как видим, по Кагарлицкому «справедливая» зарплата должна определяться «количеством и качеством произведённой продукции», т.е. зарплата равна вновь произведённой стоимости. Прибавочная стоимость равна в этом случае нулю. Что это, как не прудоновское «Собственность – это грабёж?», как будто прибыль получается не в сфере производства, а при «несправедливом» распределении, за счёт «грабежа», «обмана».

Действительно, если, по Кагарлицкому, продукт труда менеджера меньше, чем стоимость его рабочей силы, то выходит, что прибавочная стоимость здесь принимает… отрицательные значения! Не бред ли это, г-н Кагарлицкий, заявлять, что величина «стоимость рабочей силы» больше величины «стоимость рабочей силы + прибавочная стоимость»? Получается, что менеджер «на себя» трудится больше, чем «и на себя, и на буржуя»! Получается, что на буржуя он трудится отрицательное количество времени! Эйнштейн бы перевернулся в гробу, услышав о таком «открытии» Кагарлицкого – «отрицательное время»!

Не наталкивает ли это противоречие Вас на мысль, г-н Кагарлицкий, что зарплата менеджера включает в себя, кроме стоимости рабочей силы, ещё и прибыль?

Данный софизм Кагарлицкого – сугубо империалистический. Ещё Энгельс писал про Англию в 1880-е гг., что если для пролетариев зарплата определяется физиологическим уровнем жизни (т.е. буржуй платит им ровно столько, чтоб они не умерли), то для рабочей аристократии – уровнем жизни, соответствующим общественно привычному, т.е. соответствующим моде, общественным нравам (чтоб не показаться «лохом», «неудачником»). Как видим, в последний «прожиточный минимум» можно записать и костюм от Пьера Кардена, и «Мерседес», как это делает Кагарлицкий (мы-то удивлялись, когда Бугера в прожиточный минимум записывал походы с девушками в кино, а это, оказывается, далеко не предел).    

        Далее читаем, что

 

«Частная собственность… быть может, переживёт капитализм» [122]

 

Что это, как не протаскивание частной собственности в коммунизм? Не случайно в предыдущем месте (см. выше) Кагарлицкий говорит лишь о менеджерах, но ничего не говорит о господстве финансовой олигархии. По Кагарлицкому выходит: повысим зарплаты «рабочим у станка и на буровой», и назовём это «коммунизмом», а собственность пусть по-прежнему находится в руках финансовых тузов. Вспоминается цитата одного полпреда в «Аргументах и фактах»: «Если бы Путин даже объявил коммунизм, то левые нашли бы к чему придраться».

Как видим, Кагарлицкий понимает под «коммунизмом» то же самое, что и путинский полпред.

Далее Кагарлицкий жалуется, что в развивающихся странах сегодня, «как в Англии времён Маркса и Диккенса», эксплуатируют детей [123]. А в развитых странах (в той же Англии, в той же России) сегодня разве не так? Сколько детей и бутылки собирают, и газеты продают, и подъезды моют, и товар на рынке грузят – словом, используются на самой чёрной работе за самую мизерную плату? Кагарлицкий, будучи типичным рабочим аристократом, этого даже «не замечает». Подобным образом английские буржуи в 19-м веке плакали о тяжком положении негров-рабов в США и «не замечали», что положение «свободных» рабочих в Англии – не лучше. Подобным образом сегодня много рассказывают страшилок о тяжком положении российских девушек в Турции, которых обманом и силком вербуют в проститутки, но не говорят, что в самой России положение большинства женщин (не только проституток) – не лучше.

Далее читаем:

 

«настоящий пролетарий по Марксу – это наёмный работник, производящий прибавочную стоимость» [124]

 

Как видим, опошление Маркса в духе Савченко и прочих оппортунистов. Ещё раз напомним, что не «прибавочную стоимость», а вообще прибыль, причём это – неимущий, доход которого колеблется около прожиточного минимума, что особенно важно сегодня, в эпоху империализма, когда есть ещё и рабочая аристократия. Об этом Кагарлицкий умалчивает.

Далее читаем, что

 

«Ленин… не был мыслителем такого масштаба, как Маркс» [125]

 

Да, Ленин сегодня костью в горле империалистам, и они хотят его всячески принизить. В энциклопедических словарях, хоть оставили понятие «марксизм», но изъяли понятия «ленинизм» и «марксизм-ленинизм» [126]. Марксизм-ленинизм изображается современной российской лженаукой как детище Сталина, как «недоразумение». Путаются понятия «марксизм-ленинизм» и «советский оппортунизм». На самом же деле Сталин был отцом именно советского оппортунизма. Да, Сталин ввёл в обиход термин «марксизм-ленинизм», но появление самого марксизма-ленинизма (а не термина!) было фактом эпохи и без сталинского участия.

Далее Кагарлицкий пишет о «несправедливой неприязни Маркса к Герцену» [127], изображает, что Маркса якобы «пугало» появление русских социалистов [128], что у Маркса было «ничем не обоснованное опасение, что в России может произойти скрещивание социалистических идей с имперской идеологией» [129].

Этим Кагарлицкий выдаёт свои «ослиные уши» великорусского социал-империалиста.

Была ли неприязнь Маркса к Герцену «несправедливой»? Нет, ибо Герцен действительно страдал имперскими и либеральными предрассудками.

«Пугало» ли Маркса появление русских социалистов? Нет. К примеру, он с особым уважением относился к Чернышевскому. Есть и немало других мест в сочинениях Маркса, доказывающих, что появление русских социалистов Маркса радовало.

Было ли опасение Маркса, что в России может произойти скрещивание социалистических идей с имперской идеологией «ничем не обоснованным»? Нет, это было гениальное предвидение великорусского социал-империализма, и сам Кагарлицкий является наглядным подтверждением обоснованности данного опасения. Он фактически оправдывает российский гнёт над другими народами, раз пишет, что «масштабы его многократно преувеличивались националистическими идеологами» [130], изображает, что союзные республики были «равноправными частями федерации, а не колониями» [131] (и ни одного факта, ни одной цифры в подтверждение этой имперской байки даже не приводит). Он клеветнически приписывает Ленину (без ссылки!) следующую мысль: мол, хоть мы и не можем допустить создания независимой Украины или Грузии, но всё же должны учитывать их национальные интересы [132]. Ленин же писал обратное: что мы можем и должны допустить создание независимой Украины и Грузии, что нам нужен не союз государств, а союз пролетариев (взять хотя бы его статьи об украинских боротьбистах и пр. – см. мою работу «Российский империализм и пролетарская революция»).

Кагарлицкий изображает, что «национально-культурная автономия казалась Ленину недостаточной» [133]. Это неверно, Ленин считал её реакционной (см. его работу «О праве наций на самоопределение» в 25-м томе, а также мою работу «О расколе в комдвижении»). Очевидно, Кагарлицкий путает здесь национально-культурную автономию с автономией, созданной по принципу единства хозяйственной жизни. Это – общая черта всех оппортунистов: замазывать экономику, и, как следствие, ставить в один ряд, к примеру, Северный Кавказ и Башкирию по отношению к России – или выдумывать «грузинский гнёт над Абхазией, как это делает Здоров, чем льёт воду на мельницу российского империализма. Так же и Кагарлицкий – в одном месте он мешает в одну кучу притеснение кавказцев в России с «притеснением» русских в Прибалтике (как и «Рабочая демократия» Ивана Лоха, кстати). Хотя второе – это раздуваемый российскими властями повод подмять Прибалтику. «Запретили российское телевещание! Исключили из школьных программ русский язык! Это же нарушение прав человека» - вопят они и объявляют «акции протеста», где нацболы-лимоновцы («антифашисты» - так их ОРТ назвало) митингуют в импровизированных полосатых робах «узников концлагерей». Робы эти фабричного производства, причём добротные, т.е. всё хорошо профинансировано. Или вообще смешной случай: в блоке новостей сначала передали о какой-то массовой голодовке в России по поводу невыплат зарплат, телевидение приехало лишь через несколько дней, когда начались обмороки. И тут же – репортаж из Прибалтики: голодовка против изъятия русского языка из школьных программ. У всех – футболки с эмблемой этой акции, и ведущий, в торжественной обстановке, при телекамерах, говорит: «Мы начинаем голодовку».  

Кагарлицкий умалчивает, что, к примеру, сбыт газа в Прибалтике контролируется «Газпромом».

А вот что пишет Кагарлицкий о крахе СССР. Он говорит о том, что каждая национальная бюрократия якобы «получила свою сферу влияния», что «принадлежность к «титульной нации» данной республики была важным критерием продвижения по службе» [134]. Это ложь. Самым  важным критерием продвижения по службе было соответствие интересам российского империализма, а «принадлежность к «титульной нации» данной республики» была лишь ширмой, рассчитанной на дурачков (очевидно, Кагарлицкий также считает нас за дурачков) – ООН ведь тоже негр возглавляет! Кагарлицкий пишет о «советском народе» крупных городов [135], хотя правильнее говорить о российском народе. Он изображает «националов» - выходцев из деревень - «наиболее отсталыми», «наименее интернационалистскими элементами общества» [136], но ничего не говорит об урбанизации, о том, что националы в союзных республиках сегодня хлынули в город и пополнили ряды пролетариата и, как следствие, социальную базу для национальных движений. С другой стороны, Кагарлицкий умалчивает, что рабочая аристократия городов («советский народ» по Кагарлицкому) – социальная база шовинизма. Старая байка, которую пускали в ход ещё российские помещики при царе – изображать господство России «интернационализмом», «дружбой народов», а борьбу с этим гнётом – «национализмом» [137].

Крах СССР Кагарлицкий изображает как волю «русских бюрократов» [138], переворачивая всё с ног на голову. Волю русских (точнее: российских) бюрократов выразил Путин: «Кто не жалеет о крахе СССР, у того нет сердца, а кто хочет его восстановить, у того нет ума». Т.е., российские империалисты хотели бы восстановить СССР, да не получается. Ленин в «Империализме» справедливо указывает, что политический гнёт над колониями обеспечивает максимальную прибыль, ибо устраняет конкурентов.

Кагарлицкий же хочет исподтишка протащить российский империализм, используя ненависть народа к бюрократам: мол, они «развалили» империю. Так же и в СМИ «ругают» российских генералов за то, что они недостаточно жёстко душат революцию на Северном Кавказе. Изображается, как будто имперские амбиции – «воля народа», и этой воле «ставят палки в колёса» бюрократы. Всё переворачивается с ног на голову.

И ещё. Кагарлицкий, как и другие «учёные» (тот же англичанин Дэвид Кроуч – см. мою работу «Что делать?») изображают ленинскую национальную политику как «либеральную», которая отличается от шовинизма лишь по степени жёсткости («более сдержанная политика Ленина» [139]), лишь количественно, но не качественно. Замазывается классовая сущность ленинской национальной политики, затирается принципиальная грань между буржуазной и пролетарской политикой, между пролетарским интернационализмом и буржуазным пацифизмом. Отсюда – подмена интернационализма пацифизмом, как у Торбасова и Ко (см. мои работы «Что делать?», «Обзор современного коммунистического движения в России», «О расколе в комдвижении»).

Далее Кагарлицкий критикует Ленина за «Государство и революцию». Кагарлицкий изображает, что теории Ленин учился у Каутского, и поэтому, чтоб опровергнуть Каутского, мол, вынужден был прибегать к «эквилибристике» (очевидно, Кагарлицкий понимает здесь под «эквилибристикой» «изворачивание»)[140].

Верно ли это? Нет. Ленин учился теории в первую очередь не по Каутскому (хотя и по Каутскому тоже), а по Марксу и Энгельсу.

Кагарлицкий изображает, что аргументация Ленина «некорректная», ибо он критикует Каутского не за ошибки в теории, а за отход от теории на практике; Ленин, мол, «переходит на личности» [141].

Верно ли это? Нет.

Во 1-х, Ленин критикует Каутского и за ошибки в теории тоже (внимательнее почитайте данную работу, г-н Кагарлицкий!) – за то, что он исказил марксизм в вопросе о государстве. Маркс пишет, что буржуазное государство надо разбить, а Каутский с Плехановым – что им надо «овладеть», т.е. фактически оставить в целости и сохранности.

Во 2-х. Что это значит -  «аргументация Ленина некорректная, ибо он переходит на личности»? Ленин был не «чистым учёным», а революционером (таким и должен быть настоящий марксист!). Цель революционеров-марксистов – изменить мир, а не просто объяснить его. Не теория ради теории, а теория ради практики.

 С позиций «чистой науки» аргументация Ленина, может быть, и была «некорректной», но с позиций революционной науки – марксизма (в верности которому клялся Каутский)  - она очень даже корректна. Раз Каутский назвался «груздём» (т.е. марксистом), то должен «лезть в кузовок» (отвечать за отход от теории на практике).

Тут надо ещё пару слов сказать ещё об одной лжи Кагарлицкого - в колониальном вопросе. Кагарлицкий изображает грабёж колоний, о котором указывал Ленин, «не слишком эффективным» [142], играющим большую роль, мол, только «на первом этапе» [143] – Роза Люксембург, мол, об этом писала, она, мол, пошла тут дальше Ленина [144].

И это пишется в то время, когда Россия ведёт грабительскую войну на Северном Кавказе (одновременно высасывая оттуда нефть), когда российские военные базы заполонили Центральную Азию, что помогает финансовой экспансии [145] (крупнейшие месторождения газа в том же Узбекистане принадлежат России, Россия вытесняет оттуда западные компании[146]), когда российские военные вертолёты летают над Анголой (и одновременно Россия добывает там алмазы – см. мою работу «Новейшие данные современного империализма»).

Кагарлицкий противопоставляет Ленина, говорившего о грабеже колоний, о военно-административных методах принуждения, Марксу, который, якобы, говорил о чисто экономических методах [147].

Это неверно.

Во 1-х, Кагарлицкий здесь умалчивает всё то, что Маркс писал об Ирландии – колонии Англии, о Польше – колонии России. Зачатки ленинской теории империализма содержались уже у Маркса и Энгельса – это может отрицать только тот, кто их не читал. Роза Люксембург же, будучи слабым теоретиком (хотя честной революционеркой), внесла лишь путаницу в этот вопрос, и неверно эту путаницу изображать «новейшим научным открытием». Тут Кагарлицкий подобен Савченко (вспомните: «Ещё Альтюссер сказал!»).

Во 2-х. Кагарлицкий, очевидно, хочет изобразить из Ленина прудониста («Собственность – это грабёж!»), изобразить ленинскую теорию как отход от марксизма, ставящего на первое место экономику. Это тоже неверно. Ведь империалистический грабёж обусловлен более высоким экономическим уровнем развития «великих» наций, в том числе и более высоким уровнем военного развития. Как видим, Кагарлицкий, вслед за Бугерой, Кара-Мурзой и прочими оппортунистами, не желает признавать, что гонка вооружений – тоже отрасль экономики, причём одна из самых прибыльных. 

Мы уже писали выше, да и Ленин подробно этот вопрос разжевал в «Империализме», что военно-политический гнёт позволяет получать максимальные прибыли, ибо обеспечивает монопольное владение и исключает конкурентов. Так что байка Кагарлицкого о «неэффективности» «военно-админстративного метода извлечения прибылей» - низкопробная клевета. Автор тут нагло пользуется монополией печатного слова.

Для чего эта ложь нужна Кагарлицкому? Сейчас мы это увидим. Он пишет: Маркс, мол, увидел, кризисы перепроизводства, но есть, мол,  и «другие» кризисы – кризисы перенакопления капитала, и эти кризисы, мол, «открыла» Роза Люксембург.[148]

Это неверно.

Во 1-х, кризисы «перенакопления капитала», о которых пишет Кагарлицкий, это – одно из проявлений кризиса перепроизводства, а не «другой» кризис в отличие от кризиса перепроизводства, как изображает Кагарлицкий.

Во 2-х, это не «открытие» Розы Люксембург, ибо Маркс об этом пишет в 3-м томе «Капитала». Роза Люксембург, очевидно, лишь внесла путаницу в вопрос, и Кагарлицкий это использует. Ленина – более глубокого теоретика, чем Роза Люксембург, он, заметьте, не приводит.

Как мы видим ниже, под «капиталом» Кагарлицкий понимает лишь банковский капитал, лишь капитал, приносящий проценты, в чём опускается на уровень домарксовских экономистов (см. 3-й том «Капитала»). Действительно, в момент экономического кризиса мы видим перенакопление, избыток капитала в товарной форме (затоваренность складов, излишек производственных мощностей), но недостаток капитала в денежной форме (кризис неплатежей, когда не возвращаются деньги за товар, и нужен заёмный капитал для нормального продолжения дел, спрос на денежные кредиты растёт, ставка процента резко повышается).

Далее мы видим у Кагарлицкого протаскивание неверного, народническое протаскивание природы кризисов. Это протаскивание он осуществляет исподтишка, используя псевдонаучную болтовню о «кризисах перенакопления». И делает отсюда чисто народнический вывод, подробно разоблачённый ещё Лениным (см. 1-й том – «К вопросу о рынках», «К характеристике экономического романтизма» и т.д.): мол, рост капиталистической экономики может обеспечиваться только при захвате новых рынков [149]. Это неверно, ибо рост экономики при капитализме происходит в первую очередь за счёт роста постоянного капитала, и вполне может происходить без захвата новых рынков. Захват же новых рынков нужен буржуям, империалистам, ибо к этому подталкивает их конкуренция.

В подтверждение своей байки Кагарлицкий приводит пример – «нефтяной шок» в 1970-е гг. Он изображает, что в результате резкого повышения цен на нефть «большое количество средств было перекачано из стран Западной Европы, а также из США на Ближний Восток» [150].

Это – неверно. Кагарлицкий умалчивает, что ближневосточная нефть принадлежала и принадлежит корпорациям сверхдержав – России, США, Западной Европы, сегодня – ещё и Китая.

Также Кагарлицкий умалчивает, что большое количество средств было перекачано из стран Западной Европы в СССР – о чём мы говорили выше.

Далее Кагарлицкий изображает, что деньги эти вернулись в западные банки, и те по низким процентам, мол, дали их другим странам, в том числе и Советскому Союзу. Потом, мол, ставка процента резко выросла, Советскому Союзу пришлось отдавать намного больше, и в этом причина «перестройки» и того, что СССР, якобы, перестал быть сверхдержавой [151].

Что-то мы не припомним, г-н Кагарлицкий, что СССР брал до перестройки взаймы такие большие кредиты у Запада, что на уплате их «разорился». Это прямо-таки голословная байка.

Я писал в 2002 г. в работе «Российский империализм и пролетарская революция», что непосредственная причина кризиса СССР в том, что СССР выбросил на мировой рынок нефти больше, чем тот мог поглотить (ещё Маркс в 3-м томе «Капитала» указывает, что кризисы проявляются в первую очередь на сырьевых рынках).

Далее. Если даже СССР и «прогадал» по-крупному, что взял огромные кредиты, а пришлось   возвращать их под большие проценты, то мог ли он в результате этого «перестать» быть сверхдержавой, как изображает Кагарлицкий? Нет, каждый кризис, как учил ещё Маркс и как подтверждает действительность, является отправной точкой для нового роста, на более высокой основе, при более высоком органическом строении капитала. Возврат вспять, в доимпериалистическую стадию невозможен (возможен разве что в фантазии буржуазных профессоров), возможен лишь новый рост.

Кстати, и байка о том, что СССР, якобы, «прогадал» в кредитах, не выдерживает никакой критики: даже Арриго Черветто, которого публикует «Бюллетень Интернационалист», цитировал канадских экономистов 1960-х гг., которые изучали советскую банковско-кредитную систему и пришли к выводу: «Советам не чему учиться у Запада».

В конце главы Кагарлицкий заключает:

 

«Не понимая, что происходит, русские патриоты искали какую-то мировую закулису, пытались раскрыть агентов влияния, проникших в Политбюро, проклинали предательство Горбачёва и Ельцина. А на самом деле работали экономические силы. И они будут работать неумолимо, пока им не будет противопоставлена альтернативная экономическая стратегия» [152]

 

Что это, как не народничество – искать «другой путь», «альтернативную экономическую стратегию», противопоставленную экономическим силам. Другого, «альтернативного» пути нет, г-н Кагарлицкий, и именно из этих экономических сил, на почве именно их вырастет будущее коммунистическое общество (ту же самую ошибку допускают и МРП-«Левый поворот» - см. мою работу «Анти-Бугера»).

В 1990-х гг. в российском движении царил твердолобый неприкрытый великорусский шовинизм и антиамериканизм. Сегодня на смену ему приходит шовинизм, прикрытый вывеской «науки» в лице Торбасова, Кагарлицкого, Бугеры, «Бюллетень Интернационалист» и прочих. Сегодня уже всем сознательным пролетариям понятно, что Россия – никакая не колония Америки. И тут на помощь российским империалистам приходит утончённая ложь «учёных»: якобы, Запад завоевал Россию «чисто экономическими методами», без военно-политического вмешательства. Именно для такого обмана, такого утончённого великорусского шовинизма и понадобилась Кагарлицкому байка о том, что империализм, якобы, сегодня порабощает народы не военными, а чисто экономическими средствами. Это – перепевки теории «ультраимпериализма» Каутского: затушёвывается конкурентная борьба, междуимпериалистическая грызня между Западом и Россией, и изображается, что «Россия работает на Америку».

Мы видим, что под «экономическими силами» Кагарлицкий понимает западные империализмы, а под «альтернативной экономической стратегией» - господство России на мировой арене, победу России в конкурентной войне с Западом.

Далее Кагарлицкий в один ряд ставит Россию с Индией и Украиной, замазывая противоречие между угнетающими и угнетёнными нациями [153]. Он изображает, что компьютеризация и рост информационных технологий в России – совсем не признак империализма, отрицает рост российской экономики как раз за счёт этого сектора: мол, «внедрять информационные технологии дешевле, нежели промышленные, - компьютеры стоят дешевле, чем сложное производственное оборудование» [154].

Это уже просто смешно. Какой компьютер с каким производственным оборудованием Вы сравнивали, г-н Кагарлицкий, и что брали за единицу оборудования? Какое количество компьютеров с каким количеством производственного оборудования Вы сравнивали? Это – детские подсчёты «на глаз», ими не заменишь экономическую науку.

И ещё одно место у Кагарлицкого:

 

«Крах СССР привёл к тому, что дискуссии о природе советского строя как-то сами прекратились» [155]

 

Это ложь. С крахом СССР они только начались по большому счёту (наш взгляд на природу советского строя см. в моей работе «Российский империализм и пролетарская революция»). Но Кагарлицкий этого «не замечает», ибо у оппонентов рот заткнут.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Из новейшей истории российского революционного движения.

 

Бугера неправ, когда говорит что революционное движение в 1990-е гг. в России умерло. Он рассматривает вопрос в слишком узком промежутке времени: мол, в 1989-1993 гг. оно было, а потом оно умерло.

На самом же деле в 1990-е гг. оно по большому счёту только начало зарождаться. При Советской власти его по большому счёту не было (были лишь герои–одиночки типа Бориса Ивановича Бульбинского или Ивана Дзюбы). В момент кризиса 1989-1993 гг. был лишь стихийный, неорганизованный всплеск протеста. 

Комдвижение, зародившееся в 1990-е гг., было по сути народничеством, мелкобуржуазным социализмом. Оно было объективно реакционным: выступало за возврат к СССР (несмотря на то, что многие рядовые представители этого движения были субъективно честнейшие революционеры).

Бугера не прав, когда говорит, что активистов, распространявших газеты, рабочие посылали подальше. Конечно, бывало и такое, но чаще газеты брали (в том числе и покупали – они были не менее или почти не менее ходовые, чем «жёлтая пресса»), спрашивали «Когда оружие раздавать будете?». А если и «посылали подальше» - так ведь газеты-то были во многом непролетарские, реакционные, с портретами Сталина в полстраницы и т.п.

То, что редактора комгазет – «рабочая бюрократия», было заметно уже тогда, уже в 1997г. Они использовали рядовых активистов лишь как распространителей их газет, отношения с ними стремились свести к товарно-денежным; от критики за оппортунизм и шовинизм отделывались лишь парой фраз.

1999 год - год прихода к власти путинской мусорской диктатуры и начала войны в Чечне - стал переломным моментом в комдвижении. Все редактора комгазет встали на сторону мусорского режима, предав интернациональную солидарность с революцией угнетённого мусульманского мира. В адрес редакторов была критика со стороны рядовых коммунистов (они сами об этом пробалтывались) – но редактора смотрели на них, как слон на моську, нагло пользуясь монополией печатного слова и заткнув рты честным людям, не желая печатать их письма. Спрос на комгазеты упал. Это объясняется отчасти тем, что комгазеты погрязли в шовинизме, отчасти тем, что немалая доля российских рабочих оказалась подкупленной за счёт грабежа колоний и глуха к революционным идеям.

Но не только коммунистические вожди оказались предателями, но и львиная доля рядовых товарищей, которые до 1999г. были честными. Тут мы увидели довольно жёсткую связь между социальным положением и сознанием, мы увидели предательство рабочей аристократии. Это были не только интеллигенты, но и заводские, промышленные рабочие, рабочие со стажем, потомственные рабочие. Единственный класс в российском обществе, от кого раздавался в эти годы честный голос за солидарность с ваххабитами и за войну с мусорами – голос, который душили, давили, оскорбляли «сумасшедшим» и презрительно высмеивали – это был пролетариат, низы рабочих, городская беднота.

Учитывая нивелировку (стирание национальных особенностей) при империализме, можно утверждать, что то же самое происходит и в США, и в Европе, и в Японии, и в Китае. О том, что в Европе есть честные товарищи, кто выступает за солидарность с талибами, пробалтываются тамошние вожди (см. мою работу «Новейшие данные современного империализма»).

В начале этого века господству старого, твердолобого шовинизма стал приходить конец. На смену Нине Андреевой, Тюлькину, Пригарину и Крючкову приходят Торбасов, Бугера, Кагарлицкий и Ко. На смену неприкрытому шовинизму приходит шовинизм прикрытый, приправленный интернационалистской фразой. Но приёмы остались те же – подленькие. Например, в лице Торбасова мы видим, как из борьбы за свободу Северного Кавказа империалисты сделали красивый фантик, подменили интернационализм пацифизмом. Всякую критику эти «товарищи» оставляют без внимания, доводов против интернационалистов у них 2: либо предать их молчанию (самое сильное оружие буржуазной критики!), либо обозвать «шизофрениками».

Как видим, сдвиги кое-какие есть. Сегодня на смену шовинистам приходят центристы, завтра на смену центристам придут интернационалисты. Но произойдёт это, конечно же, в борьбе. «Мы их всех, конечно, скрутим, но скрутить их ужасно трудно».

Здесь надо сказать и ещё вот о чём. Социал-шовинист Александр Тарасов говорит: неверно, что в 1990-е гг., в результате кризиса не произошла революция, нет, произошла криминальная революция. Действительно, рост преступности, рост уличного насилия, подростковых банд и т.п. – налицо. Это свидетельствует о том, что гражданская война не за горами, это учит нас боевым методам.

«Криминальная революция» - это мелкобуржуазный протест. Отчасти он революционен (поскольку грабят богатых), отчасти реакционен (потому что делают это ради личной наживы, не выходя за рамки буржуазной системы, кустарно, в пределах одного города или микрорайона). Насильственный передел собственности – это новая отрасль экономики, и здесь также происходит деление на буржуазию и пролетариат, причём буржуазия срастается с государством (признаётся, что «братки» и «авторитеты» повязаны с мусорами, часто даже прямо подаются в мусора).

С другой стороны, происходит стихийное вооружение пролетариата – ножами, бутылками, «розочками» и т.п. Происходит накопление опыта, который мы в момент кризиса должны направить против мусоров.

Оппортунисты видят спад концентрации пролетариата на заводах, но не видят рост концентрации его в тюрьмах. Численность заключённых растёт во всех крупных странах – и развитых, и развивающихся. Всё большая часть пролетариев проходит через тюремную систему, чем закаляется, дисциплинируется, революционизируется и учится искусству конспирации. Организация арестантов («тюремная почта» и т.п.) – это зачатки диктатуры пролетариата. Но нельзя, конечно, отрицать, что в тюрьмах сидит немало профессиональных уголовников – аристократия преступного мира, один из отрядов рабочей аристократии, наряду с интеллигенцией и промышленными рабочими.

1999 год ознаменовался и широким появлением подростковых банд скинхедов в крупных российских городах. Это – реакционный протест обедневшего мелкого буржуя, и власти его направляют против чернокожих и бомжей (баркашовские, лимоновские группировки). Это – контрреволюция, но контрреволюция – это тоже революция, только с другой стороны. Вооружённая борьба становится на повестку дня – и это хорошо.

Усиление мусорского и криминального беспредела в последние годы учит нас, пролетариев, военному делу. Даже с военной точки зрения видно, что фразы оппортунистов о победе революции без уничтожения мусорского режима – бред. Военный теоретик Клаузевиц ещё в 19-м веке писал, что революционная Франция открыла новую страницу в военном деле. Фактически это – новый, соответствующий капитализму тип войны. Если раньше, при феодализме считалось, что победу надо обеспечивать желательно без боя, без уничтожения противника, на полководца, идущего на решительные бои, смотрели как на героического безумца, то развитие капитализма опровергло эти взгляды. Капитализм породил новый тип войны, в котором главное – уничтожение противника. Большое значение имеет моральный фактор, о чём также указывает Клаузевиц – «смелость, смелость и ещё раз смелость» (конечно, не только моральный фактор, но и научный подход: талант полководца, как учил Наполеон, сродни таланту учёного – Ньютона или Эйлера), там же он пишет о «юношеской предприимчивости», которой должен обладать полководец. Это то, чего не хватает «нашим» вождям – кабинетным учёным (как, впрочем, и научного подхода – им тоже не хватает).

Общие указания Клаузевица верны и сегодня, ибо они сказаны для войн эпохи капитализма вообще. Но частные указания, понятное дело, устарели. Пролетарское восстание сегодня происходит в форме городского сражения, уличных боёв, в отличие от прежних, полевых войн. Это - война по дворам, подъездам и т.п. Здесь придётся действовать зачастую в одиночку, на свой страх и риск (см. Ленин, т. 11, «Задачи отрядов революционной армии»). Но «в одиночку» - не значит кустарно. Должна быть мобильная связь. Очевидно, возрастает значение индивидуального оружия.

Здесь надо рассмотреть опыт Нальчика и опыт Парижа 2005 г.

Нальчик. Насколько я помню, было убито 35 мусоров и 100 революционеров. Казалось бы – победа мусоров. Но Клаузевиц справедливо указывает, что судить о потерях надо в отношении к численности армии. Если учесть, что армия пролетариата намного более многочисленна, чем армия мусоров, тут смело можно говорить о победе пролетариата.

Париж. С чего началось? Поводом послужила гибель двоих подростков, спрятавшихся в трансформаторную будку от полиции. Это подтверждает наши выводы (см. мою работу «Что делать?»): пролетариат пойдёт даже за требования, которые, казалось бы, его «не касаются». Это опровергает «экономизм» оппортунистов, что рабочие, якобы, пойдут в революцию лишь за прибавку к зарплате.

СМИ в первых сообщениях передали, что растёт число стычек с полицией. Это – прекрасно. Но потом речь шла только о поджогах машин. Это сродни луддитам – зачаточному рабочему движению начала 19-го века, - ломавшим станки. К тому же, это настраивает средний класс (даже тех, у кого старенькая развалюха) против пролетариата. Это – неверно.

СМИ изобразили, что это – движение эмигрантов мусульман из бедняцких гетто. Но

Во 1-х. Среди бедняков в сверхдержавах – далеко не одни эмигранты. Как видим, власти стремятся расколоть пролетариат по национальному и религиозному признаку (так же, как в подобном восстании в 1981 г. в Англии – см. мою работу «Дополнения к «Анти-Бугере»»).

Во 2-х. Что-то мы сомневаемся, что пролетариат подвергнут так сильно мелкобуржуазным предрассудкам и сосредоточил своё внимание на поджогах автомашин, а не на уничтожении ментов. Всё-таки жизненный опыт, «народный рассудок» пролетариев стоит выше «учёной тупости» оппортунистов – мы это видим везде и всюду. Наверно, поджоги машин – дело рук мелкобуржуазных леваков – это доказывается примером той же Греции, про которую это было прямо признано. Очевидно, власти увели движение на ложный след, сделали из революции красивое шоу с европейским размахом – ведь тратят империалисты на всякие фейерверки, «дни города», украшение улиц большие суммы для оглупления пролетариев. Это – «спускание пара», и буржуи, очевидно, пошли на это, испугавшись, что движение далеко зайдёт. В момент революции буржуи охотно делятся с пролетариями своими прибылями, лишь бы оставить нетронутым государственный аппарат.

В поджогах дорогих машин видят революцию и российские леваки – АКМ-Саратов и другие [1]. Это неверно, дорогие машины (дешёвые отнимать невыгодно, чтоб не настраивать средний класс против себя) мы будем менять на оружие, хлеб или непосредственно использовать в военно-хозяйственных целях.

    

 

*          *          *

История была бы неполной, если б мы не сказали о революционной песне.

Для начала, рассматривая историю вопроса, можно пару слов сказать о творчестве Высоцкого. Возможно, мне скажут «Что же здесь революционного?». Но нельзя забывать, что это было время (1960-1970-е гг.), когда революционный социализм словно «умер» на десятилетия. Только слепой может не видеть в его творчестве протест – пусть и выраженный «проклятым эзоповским языком». Только слепой может не заметить той злой сатиры, а с другой стороны - того «пафоса борьбы», которым были проникнуты многие его песни – в то время, когда в обществе царили «болото», «застой». Взять хотя бы его песни «Заповедник» (под заповедником нетрудно угадать буржуазное общество, СССР, а под козлом отпущения – труженика, превращающегося из забитого раба в революционного пролетария), «Колея» (под «колеёй» легко угадывается болото мещанства), «Баллада о борьбе»; песни о горах и скалолазах, в которых нетрудно угадать намёк на борьбу.

С другой стороны – эзоповский язык, бегство от реальности «в горы», великорусский шовинизм (патриотические песни о второй мировой войне), роль мусора, которую Высоцкий сыграл в известном фильме.

Российский пролетариат ценит в Высоцком первое, но критически относится ко второму.

Далее следует Егор Летов («Гражданская оборона»), творчество которого относится к 1980-м гг. и отчасти – к 1990-м гг. Здесь мы видим отчаянный крик души героя-одиночки, задыхающегося в царстве лжи, уже видящего противоречия капитализма в СССР, но ещё не видящего в обществе той силы, которая бы разрешила эти противоречия, сломав капитализм. Его песни – это во многом истерический вопль мелкобуржуаза-интеллигента, который неожиданно обнищал. Это – как бы первая реакция на переход в ряды пролетариата. Егор Летов – анархист, и его творчество – противоречиво.

С одной стороны – лютая ненависть к бюрократии, военщине, к «Майору», к этим «запуганным и старым собакам»; горячее желание революции, торжественная клятва бороться с существующей властью до конца.  За это мы его очень любим.

С другой стороны:

а) невидение разницы между пролетарской и буржуазной диктатурой. Например, песню «Красное знамя» можно понимать двояко – как двояко можно понимать само красное знамя – как символ революции и как символ советского империализма (кстати, у Егора Летова эта песня есть в 2 вариантах – один исполняется торжественно, другой – с издёвкой). Например, песня «Ленин – это ж…, в которой мы воняем». Как видим, современные анархисты типа Савченко с Бугерой взяли у Летова худшие его стороны

б) невидение революционной роли пролетариата. Например, монолог «Полный ..издец!» и куча подобных примеров. Сюда же – и интеллигентский индивидуализм, выпячивание собственного «я», невидение того, что таких, как «я» «несчастных» - тьмы и тьмы.

в) бегство от реальности в истерический бред, бессмысленный (или понятный только самому Егору Летову) набор слов.

г) великорусский шовинизм, антисемитизм.

За это мы относимся к нему критически.

Наверно, на ступень выше Егора Летова стоит всенародно любимый Юрий Клинских-Хой («Сектор Газа»). Кстати, левые газеты упоминают о Летове, но о Хое почему-то молчат. Я уже писал о нём в №9 «Пролетарской Искры» за декабрь 2003г.

За что не любят Хоя и буржуи, и «коммунисты», так это за его глубокую народность. Выражаясь словами Энгельса, сказанными об одном немецком революционном поэте, если б не песни Хоя, то от прослушивания всех остальных песен сложилось бы впечатление, что у людей вообще отсутствуют половые органы.

«Поменьше политической трескотни, побольше живых, из жизни взятых фактов», - этот наказ Ильича Хой с честью выполнил.

Но народность песен Хоя не перерастала в хвостизм. Говоря словами Ленина, Хой чётко отличал народный рассудок от народного предрассудка, пролетарскую сознательность от крестьянско-рабочеаристократической дикости, и злобно бичевал последнее («Опосля в рояль на..рали – чудно время провели!», «Плуги-вуги» и т.д.).

Эзоповским языком он воспел революцию – этот праздник угнетённых («Вальпургиева ночь», «С наступлением ночи…»). Да и не только эзоповским – та же песня «Богатые тоже плачут». Тяжкая жизнь пролетариата показана в песнях «Я устал», «Бомж», «Крестьянский труд», а эзоповским языком – в песне «Кто сказал, что мертвецы не видят сны…» (мещанской тупостью было бы видеть в этой песне только религиозную веру в загробный мир и не замечать, что мертвецы здесь уж больно схожи с бедняками, а смерть – с обнищанием). Да, наверное, в подавляющем большинстве песен Хой пел о жизни пролетариата – о той же беспробудной, дикой пьянке – «то, ради чего пролетарию стоит жить», по словам Энгельса.

В творчестве Хоя был сильный протест против шовинизма, протекционизма, крепостнических пережитков («Опарыш», «Патриот», «Берите граждане отечественные тачки»).

Сильным произведением является его панк-опера «Кощей Бессмертный». Здесь проглядывается острый социально-классовый подтекст: подчёркнутая нелюбовь к «дворянским и купцовым дочкам»; ненависть к Кощею (=капиталу), который «нахватал себе ..лядей и утащил мою супругу», граф Дракула, который дал Ивану меч (=революционная интеллигенция даёт пролетариату знание марксизма-ленинизма, организацию, партию). В образе Василисы мы видим будущее коммунистическое общество (подобно Светлой Красавице у Чернышевского в «Что делать?»).

С другой стороны, были и отрицательные стороны в творчестве Хоя. Опять же, это эзоповский язык – бегство от реальности в мир мертвецов, чертей и вурдалаков. Это и мелкобуржуазные шатания («Конкретной дороги выбрать так и не смог»), затирание грани между пролетарской и буржуазной диктатурой (пусть не часто, но всё же было) – например, песня «Туман». Её можно понимать как в ленинском, смысле (Ленин в 1914г. писал в одном письме, что мол, господство шовинизма страшное, что все «марксисты» оказались предателями, но, мол, не беда, прорвёмся), так и в расторгуевски-мусорском (««Прорвёмся» - ответят опера»). Но сам Хой, кстати, признавал, что это – не лучшая его песня, а, наоборот, самая туманная.

Затирание грани между пролетарской и буржуазной диктатурой, кстати, по причине бегства в «загробный мир», есть и в песне «С наступлением ночи…». И её можно трактовать двояко.

Сюда же – и пацифистские слюни: «Лучше молодым любить, а не воевать».

«Сектор Газа», как и «Гражданская оборона» - это порождение кризиса советской системы. То, что они появились именно в этот период – не случайность. И именно благодаря наличию революционной ситуации, благодаря активности масс их творчество дошло до масс. В хрущёвско-брежневский период они не появились бы, а если б и появились, то их бы задавили, замолчали.

Пару слов надо сказать о Янке Дягилевой (1966-1990). Я, к сожалению, её песен не слышал, но фраза из её песни «Я стервенею при виде норковых и ментовских шапок» - внушает глубокое уважение.

Из современных революционных групп я, к сожалению, слышал только группу «Ленинград». Да и эта группа – революционная ли? Не подделка ли это под революционность? С одной стороны,  песни «www.leningrad.ru» («Когда тормозит меня мусор…»), «Слюни» («И всё не получилось, и вся жизнь не та, и текут, и текут мои слюни изо рта…»), с другой – презрительно-высокомерное рабочеаристократическое отношение к женщине, когда ненависть к капитализму, к обывательскому быту уводится на ложный путь, путь ненависти к женскому полу, что выгодно буржуям, т.к. раскалывает пролетариат по половому признаку (песня «Побрей п…»). Упоминание о группе «Ленинград» в жёлтой прессе усиливает наши подозрения (были бы честные – их бы замалчивали).

*          *          *

Здесь нельзя не вспомнить и о современном поэтическом творчестве в лице двух его представителей, нам уже знакомых – Торбасова и Марлена Инсарова.

«Пива, секса и смысла нет в этой жизни» - такими словами начинается одноимённый стих Торбасова.

Секса и смысла, может, и нет, а вот пиво-то наверняка есть – точно знаю! Именно его пьёт Торбасов с германскими товарищами – это видно из фотографий, которые сам же он разместил на своём сайте [2]. Так сесть в калошу, г. Торбасов! А ещё смеётесь над нацболами, которые в одном месте кричат «Не допустим новый 37-й год!», а в другом – «Устроим новый 37-й год для врагов народа!»! К тому же – заявлять, что германские рабочие – сплошь рабочая аристократия, и в то же время пить с ними пиво…   

И вообще: чем же Торбасов отличается от безыдейного Мальчиша-Плохиша, у которого банка варенья была пределом мечтаний?

Сюда же – и Марлен Инсаров со стихом «Дьявол, пошли нам удачу»[3], в котором много мечтает о будущем, но умалчивает, как к нему переход будет совершён:

 

 

Дьявол, пошли нам удачу,

Силу пошли нам, дьявол,

Чтоб в парус ветер горячий

Дул, чтоб неслись мы лавой.

Летели бурным потоком

К победе своей неминучей,

Покончили б с подлым роком,

С рабской судьбой невезучей.

Чтоб стали братья и сестры

Без наций, рас и религий,

По вольной земле ходили,

Творили бы жизнь, а не книги.

Чтоб мы разогнули спину,

Мир мерили твердым шагом,

Деньги по ветру пустили,

Мир осенив красным флагом.

Чтоб счастья на всех хватило,

Всему угнетенному классу,

Чтоб каждому досыта было

Хлеба, сыра и мяса.

Чтоб мир стал полной чашей,

Товарищами стали люди.

Сметем, истребим всех, кто скажет,

Что этого ввек не будет.

 

 «Будет! Будет людям счастье, счастье на века!» - так и охота ответить словами официозной советской песенки времён Хрущёва. «Будет, только успокойся! Чем бы дитя не тешилось, лишь бы ни плакало» (т.е. лишь бы не пускало громы и молнии «Сметём! Истребим!» - «Всех убить! Всё отнять!») – так ответит любой не слишком тупой буржуй. Действительно: зачем дразнить мещанина, который находится в состоянии истерики? Превратится ещё в революционного пролетария, чего доброго…

Как видим, здесь много маниловских мечтаний о братстве в «светлом будущем» (ну совсем как в брежневских агитках!), но ни слова о классовой борьбе  в настоящем.

И главное – что понимает под счастьем Марлен? «Хлеба, сыра и мяса». Ну, и чтоб все обнялись и поцеловались – «Чтоб товарищами стали люди». Что это (при условии умалчивания о классовой борьбе), как не патриархальный деревенский коллективизм – презренное товарищество бедняка с богачом, целование ручки тому, кто тебя высек?

К тому же, если заменить в стихе Марлена словечко «дьявол» на «боже» - чем этот стих будет отличаться от обычной молитвы верующего? Как видим, революционность здесь показная; в своём протесте Марлен сам полностью стоит на религиозной, на буржуазной точке. Протест его выражается лишь в том, что он выворачивает религиозность, буржуазность наизнанку.

Вообще, в этом стишке как в капле воды сконцентрированы взгляды Марлена, коллективистов и оппортунистов вообще – я нарочно его процитировал полностью. Этих «двуликих Янусов», пишущих объёмистые труды, да ещё заумными словами, трудно вывести на чистую воду, ибо они в одной строчке могут опровергать то, что писали в предыдущей. Здесь же суть изложена сжато.

Конечно, в момент революционной ситуации буржуи будут пытаться подкупить нас, пролетариев, и выпивкой, и мясным куском…

Вот – суть народничества, оппортунизма: они не выступают против основ капитализма, против буржуазных отношений по производству, в которых кроется противоречие между пролетариатом и буржуазией;  они не собираются разбивать военно-полицейский госаппарат и брать в руки средства производства, брать банки, они требуют лишь «справедливого» распределения – лишь умоляют буржуев о кусочке сыра да о глоточке пива, да трусовато грозят буржую из-за куста кулачком, в готовности в любой момент извиниться и взять свои слова обратно.

Хочется закончить этот труд на мажорной, а не на минорной ноте. Заранее извиняюсь за нескромность, но всё-таки, взвешивая все «за» и «против», я решил, что польза делу пролетариата важнее, чем скромность, и заканчиваю эту работу своим стихом, который сочинил в феврале 1999г. Заранее оговариваюсь, что в нём есть идеологические отклонения (строчка о думе может быть расценена как отказ от работы в парламенте – это неправильно).

 

Пора!

 

Пролетарий, пора просыпаться!

Ведь обратной дороги нет!

Долго ль будем иуд мы бояться,

Превративших страну в туалет?

 

Злого мусора ты не пугайся

И забудь дорогу в кабак:

Лучше нынче ты обломайся,

Зато завтра всё станет ништяк.

 

Ты возьми томик Ленина в руки,

Почитай, что писал Ильич,

Ну а завтра буржую-суке

Кинешь в жирную харю кирпич.

 

Затрещат в тишине автоматы,

Чтоб вспороть «новым русским» кишки.

Не помогут им и солдаты,

Не сносить бизнесменам башки!

 

Ну а тех, кто пристроиться вздумал,

Ты гони пинками под зад:

Не нужны нам местечки в думе

И не нужен ельцинский ад!

 

Ну а нужно нам вовсе немного:

Чтоб рабочий был у руля,

Чтобы тех наказали строго,

Кто вчера в свой народ стрелял.

 

Чтобы встали к холодной стенке

Мэры, сэры, менты, президенты,

Буржуазной власти агенты,

Чтоб тряслись у подонков коленки.

 

Чтобы взвился над всей планетой

Красный флаг – символ нашей свободы.

Но буржуи не ждут пусть свободы –

За решётку пойдут, уроды.

 

Литература

К 1-й главе.

1. www.komsomol.narod.ru

2. Там же.

3. Там же.

4. Факты о положении трудящихся в США (1957-1958 гг.). Пер. с англ. С. А. Драбкиной, Г. П. Бабёнышева. Издательство иностранной литературы. Москва, 1960. Перевод 14-й книги «Факты о труде», периодически (раз в 2 года) выпускаемой прогрессивной американской Ассоциацией по исследованию проблем труда. С. 44.

5. Там же.

6. МОСКВА, 30 апреля 2004г. - РИА "Новости".

7. www.komsomol.narod.ru

8. Майкл Паренти. Демократия для немногих. Издательство “Прогресс”. Москва, 1990г.

9. Максаковский В. П. Географическая картина мира: В 2 кн. Кн. II: Региональная характеристика мира. – М.: Дрофа, 2004. – 480 с.: ил., карт.

10. www.komsomol.narod.ru

11. Там же.

12. Там же.

13. Вопросы экономики. №8, 2005. В. Афанасьев. Метод экономической двойственности. С. 15-16.

 

Ко 2-й главе.

1. http://litopys.narod.ru/idzuba

2. Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Соч., т. 19. Государственное издательство политической литературы, Москва, 1961г. С. 260.

3. Алферов А. В., Резник И. С., Шорин В. Г. Оргатехника. (Книга шестая). Под общей редакцией проф. Шорина В. Г. М., «Знание», 1973. 320 с. С. 2.

4. Хобсбаум Э. Век Империи. 1875-1914. Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 1999. – 512с. С. 207.

5. М. Н. Руткевич. Интеллигенция в развитом социалистическом обществе. Издательство политической литературы. Москва, 1977. 96с. С. 18.

6. Там же.

7. Там же. С. 16.

8. Там же. С. 16-17.

9. Там же. С. 16.

10. Там же. С. 15.

11. Там же. С. 19.

12. Там же. С. 12.

13. Там же. С. 44-45.

14. Там же. С. 45.

15. Там же.

16. Там же.

17. Там же.

18. Там же.

19. Там же.

20. Вопросы экономики. №8, 2005. В. Кудров. «Малая ложь, большая ложь и статистика» (небольшой комментарий к юбилею В. Старовского). С. 145.

21. И. Сталин. Вопросы ленинизма. Издание одиннадцатое. Государственное издательство политической литературы. 1947 г. 611 с. Отчётный доклад XVII съезду партии. С. 441.

22. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. – XХ, 811 с. С. 574.

23. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. – М.: Гелиос АРВ, 1999. – 352 с.

24. Вопросы экономики. №8, 2005. В. Афанасьев. Метод экономической двойственности. С. 17.

25. Там же. С. 18.

К 3-й главе.

1. Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления: Сборник статей / Сост. и ред. В. Е. Бугера. – М.: Компания Спутник+, 2005. – 92с. А. В. Савченко. К теории познания исторического материализма. С. 41.

2. Там же.

3. Клаузевиц К. О войне. – М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Изд-во Terra Fantastica, 2003. – 864 с., илл. С. 71.

4. Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления: Сборник статей / Сост. и ред. В. Е. Бугера. – М.: Компания Спутник+, 2005. – 92с. А. В. Савченко. К теории познания исторического материализма. С. 41-42.

5. Там же. С. 42.

6. Хобсбаум Э. Век Империи. 1875-1914. Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 1999. – 512с.С. 199.

7. Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления: Сборник статей / Сост. и ред. В. Е. Бугера. – М.: Компания Спутник+, 2005. – 92с. А. В. Савченко. К теории познания исторического материализма. С. 44.

8. М. Г. Шестаков. Борьба В. И. Ленина против идеалистической социологии народничества. Издательство социально-экономической литературы. Москва, 1959. 220 с.

9. Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления: Сборник статей / Сост. и ред. В. Е. Бугера. – М.: Компания Спутник+, 2005. – 92с. А. В. Савченко. К теории познания исторического материализма. С. 46.

10. Там же. С. 47.

11. Там же. С. 52.

12. Там же. С. 51.

13. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 1. Государственное издательство политической литературы. Москва, 1958 г. Экономическое содержание народничества и критика его господином Струве.

14. Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления: Сборник статей / Сост. и ред. В. Е. Бугера. – М.: Компания Спутник+, 2005. – 92с. А. В. Савченко. К теории познания исторического материализма. С. 54.

15. Там же. С. 55.

16. Вопросы экономики. №8, 2005. В. Афанасьев. Метод экономической двойственности. С. 27.

17. Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления: Сборник статей / Сост. и ред. В. Е. Бугера. – М.: Компания Спутник+, 2005. – 92с. А. В. Савченко. К теории познания исторического материализма. С. 48.

18. Там же. С. 55.

19. Там же.

20. Там же. С. 59.

21. Там же.

22. Пригожин И., Кондепуди Д. Современная термодинамика. От тепловых двигателей до диссипативных структур: Пер. с англ. Ю. А. Данилова и В. В. Белого – М.: Мир, 2002. – 461 с., ил. – (Лучший зарубежный учебник). С. 12-13.

23. Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления: Сборник статей / Сост. и ред. В. Е. Бугера. – М.: Компания Спутник+, 2005. – 92с. А. В. Савченко. К теории познания исторического материализма. С. 64.

24. Там же.

25. Там же. С. 65.

26. Там же.

27. Там же. С. 69.

28. Богданов А. А. Вопросы социализма: Работы разных лет. – М.: Политиздат, 1990. – 479 с. – (Б-ка социалистической мысли.). С. 28.

29. Исторический материализм в XXI веке: необходимость обновления: Сборник статей / Сост. и ред. В. Е. Бугера. – М.: Компания Спутник+, 2005. – 92с. А. В. Савченко. К теории познания исторического материализма. С. 69.

30. Там же. С. 91.

31. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с. С. 6.

32. Там же. С. 4.

33. Там же. С. 6.

34. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9 т. Т. 4. – М.: Политиздат, 1986. – XXII, 681 с. С.167.

35. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с. С. 30.

36. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9-ти т. Т. 2. – М.: Политиздат, 1985. – XVI, 574 с. С. 41.

37.  Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с. С. 33.

38. Там же. С. 32-33.

39. Ленин В. И. Избранные сочинения. В 10-ти т. Т. 7. Март-октябрь 1917. – М.: Политиздат, 1986. – ХХ, 635с. – В надзаг.: Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. С. 335.

40. http://wsws.org/ru/

41. http://litopys.narod.ru/idzuba

42. Ленин В. И. Избранные сочинения. В 10-ти т. Т. 7. Март-октябрь 1917. – М.: Политиздат, 1986. – ХХ, 635с. – В надзаг.: Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. С. 312.

43. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с. С. 33.

44. Там же. С. 181.

45. Там же. С. 85.

46. Большая Советская Энциклопедия, 3-е изд. Т. 8. Статья «Деньги». С. 103.

47. Вопросы экономики. №1, 2005. Марксистское наследие и современная экономическая наука. С. 97.

48. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с.

С. 145.

49. Там же.

50. Там же. С. 148.

51. М. Г. Шестаков. Борьба В. И. Ленина против идеалистической социологии народничества. Издательство социально-экономической литературы. Москва, 1959. 220 с.

52. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с.

С. 147.

53. Там же. С. 122.

54. Меринг Ф. Карл Маркс. История его жизни: Пер. с нем. – 2-е изд. – М.: Политиздат, 1990. – 559 с.: портр. С. 362-363.

55. ²"ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК" № 12, 2004 г. ДИСКУССИОННАЯ ТРИБУНА. КАК ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ОБУСТРАИВАТЬ РОССИЮ? Дискуссия между академиком  РАН  Р.И. Нигматулиным 

и профессором В.А. Бажановым.

56. Там же.

57. Там же.*

58. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с.

С. 104.

59. Там же.

60. Там же. С. 109.

61. Там же.

62. Там же. С. 107-108.

63.  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 45. К вопросу об автономизации.

64. Восленский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. – М.: «Советская Россия» совм. С МП «Октябрь», 1991. – 624 с.

65. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с.

С. 125-127.

66. Там же. С. 127.

67. Там же.

68.Там же. С. 132.

69. Там же.

70. Там же. С. 129.

71. Там же. С. 153.

72. Там же. 147.

73. Там же. С. 135-136.

74. Ю. Кучинский. Положение рабочего класса в Англии (1832-1956). Перевод с немецкого Н. С. Португалова. Издательство иностранной литературы. Москва, 1958. 381 с. С. 332.

75. Там же.

76. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с.

С. 220.

77. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с.

C. 284.

78. http://www.1917.com. Иван Лох. Русский наив.

79. Сущность человека/ В. Е. Бугера. – М.: Наука, 2005. – 300с.

С. 285.

80. Там же. С. 214.

81. Там же. С. 186-187.

82. Бюллетень Интернационалист. Приложение. Май 2004. С. 1.

83. Бюллетень Интернационалист. Приложение. Июль 2004. С. 16.

84. Бюллетень Интернационалист. №33. Август 2004. С. 1.

85. Бюллетень Интернационалист. Приложение. Ноябрь 2004. С. 3.

86. Там же.

87. Бюллетень Интернационалист. Приложение. Сентябрь 2004.

С. 4.

88. Бюллетень Интернационалист. Приложение. Ноябрь 2004. С. 2.

89. Там же.

90. Бюллетень Интернационалист. №31. Июнь 2004. С. 6.

91. http://www.atheism.ru/archive/text/1283.phtml

92. Бюллетень Интернационалист. №34. Сентябрь 2004. С. 12-14.

93. Бюллетень Интернационалист. №27. Февраль 2004. С. 9.

94. Там же. С. 7.

95. Бюллетень Интернационалист. №33. Август 2004. С. 9.

96. Там же.

97. Там же.

98. Там же.

99. Сочинения К.Mapкса и Ф. Энгельса, т.19.

100. Бюллетень Интернационалист. №32. Июль 2004. С. 1.

101. Бюллетень Интернационалист. Апрель 2004 - приложение. С. 8.

102. Бюллетень Интернационалист. №36. Ноябрь 2004. С. 10.

103. Бюллетень Интернационалист. №37. Декабрь 2004. С. 16.

104. Там же.

105. Вопросы экономики. №8, 2005. В. Кудров. «Малая ложь, большая ложь и статистика» (небольшой комментарий к юбилею В. Старовского). С. 145.

106. Клаузевиц К. О войне. – М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Изд-во Terra Fantastica, 2003. – 864 с., илл. С. 182.

107. Азия и Африка сегодня. №1, 2005. В. Михеев. Российско-китайские отношения: успехи и новые вызовы России. С. 3.

108. Клаузевиц К. О войне. – М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Изд-во Terra Fantastica, 2003. – 864 с., илл. С. 182-183.

109. Там же. С. 183.

110. Бюллетень Интернационалист. №31. Июнь 2004. С. 15.

111. Майкл Паренти. Демократия для немногих. Издательство “Прогресс”. Москва, 1990г.

112. Кагарлицкий Б. Ю. Марксизм: не рекомендовано для обучения. – М.: Изд-во Алгоритм, Изд-во Эксмо, 2005. – 480 с. С. 7.

113. Там же.

114. Там же.

115. Там же. С. 7-8.

116. Там же. С. 8.

117. Там же.

118. Там же. С. 13.

119. Там же. С. 16-17.

120. Там же. С. 19-20.

121. Там же. С. 20.

122. Там же.

123. Там же. С. 27.

124. Там же. С. 31.

125. Там же. С. 51.

126. Большой энциклопедический словарь. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Большая российская энциклопедия; СПб.: Норинт, 2004. – 1456с.: ил.

127. Кагарлицкий Б. Ю. Марксизм: не рекомендовано для обучения. – М.: Изд-во Алгоритм, Изд-во Эксмо, 2005. – 480 с. С. 53.

128. Там же.

129. Там же.

130. Там же. С. 397.

131. Там же. С. 400.

132. Там же. С. 407.

133. Там же.

134. Там же. С. 408.

135. Там же.

136. Там же.

137. http://litopys.narod.ru/idzuba

138. Кагарлицкий Б. Ю. Марксизм: не рекомендовано для обучения. – М.: Изд-во Алгоритм, Изд-во Эксмо, 2005. – 480 с. С. 408.

139. Там же. С. 270.

140. Там же.

141. Там же. С. 271.

142. Там же. С. 174.

143. Там же. С. 175.

144. Там же.

145. Азия и Африка сегодня. №1, 2005. В. Михеев. Российско-китайские отношения: успехи и новые вызовы России. С. 4.

146. Азия и Африка сегодня. №1, 2005. Д. Файзуллаев. Туркменистан: стратегия и тактика освоения газовых ресурсов.

С. 23.

147. Кагарлицкий Б. Ю. Марксизм: не рекомендовано для обучения. – М.: Изд-во Алгоритм, Изд-во Эксмо, 2005. – 480 с. С. 174-175.

148. Там же. С. 182.

149. Там же. С. 183.

150. Там же. С. 184.

151. Там же. С. 185-186.

152. Там же. С. 187.

153. Там же. С. 192.

154. Там же.

155. Там же. С. 291.

 

К 4-й главе.

1. www.akmsaratov.narod.ru

2. www.komsomol.narod.ru

3. ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. Журнал революционных коллективистов, №6 (ч. 1), май 2004 г.  C. 74